Зарубежная классика

«Этого не расскажешь. Было и всё».
Быть может, самый загадочный и непостижимый роман Фолкнера, ослепительный и тревожный, грустный, но в то же время дарующий надежду. Ужас в пригоршне праха и свет, что во тьме светит. Авторский комментарий – «это всего лишь тринадцать способов увидеть чёрного дрозда» - намекающий на одноимённое стихотворение Уоллеса Стивенса, ясности не добавляет. Хотя… Есть в этом стихотворении такие строки:
Не знаю, что выбрать —
Красоту звучаний
Или красоту умолчаний,
Песенку дрозда
Или паузу после.
Быть может, главное в романе «Когда я умирала» заключается в той самой паузе, когда прочитана последняя страница…

Тени грусти, расплывающиеся на стекле, печаль души... Чем дольше читаешь, тем больше убеждаешься, что перед тобой разворачивается не обыкновенное повествование о трагических событиях в одной семей, а нечто большее, своеобразная аллегория, иносказание, смысл которой, кажется, вот-вот угадаешь, ожидание нарастает с каждой страницей и достигает кульминации в главе, рассказанной от лица Адди, но… Но не обман ли это?

«Смысл жизни – приготовиться к тому, чтобы долго быть мёртвым», «жизнь ужасна и это – весь ответ». Автор долго и настойчиво вёл читателя к этой идее, и теперь словно заставляет принять её в себя и осмыслить, чтобы преодолеть. Ведь здесь роман не заканчивается. Автор продолжает историю, вот только… слова ему мешают, он как бы борется с текстом, – так часто бывает у Фолкнера, отсюда длинные, запутанные предложения, ставящие рекорды по количеству слов – пытаясь преодолеть это вековечное противостояние «оболочки пустоты». В этом романе Фолкнер, кажется, превзошёл себя; по крайней мере, (следовало сказать «более того») он превзошёл Слово, насколько «любые слова — это только плохой перевод с оригинала, а всё происходит на языке, которого нет». Он созерцал Истину, и сказал здесь то, что неспособны выразить беспомощные слова и не сказал ничего. В этой жизни каждый поступок является как бы ответом на смысл жизни.

А потом Фолкнер преодолел отчаяние… В мире романа нет любви, а только выгода и польза (линия Анса), нет Бога, а лишь лицемерие и ханжество (линии Коры и Уитфилда). Абсурдность человеческого существования, жизнь как смерть, тяжёлый неблагодарный труд и вечная нищета… Безысходность и отчаяние, но Адди перед смертью, кажется, преодолевает своё угрюмое одиночество и снова обнаруживает утраченную связь с миром. Почему? Это сложно объяснить или подтвердить цитатами из текста, но это ощущение возникает в сцене смерти Адди, – кстати, рассказанной от лица героя, при этой сцене не присутствовавшего, - ощущение непрерывности Бытия.
Как писал Бунюэль, самая умная, красивая и убедительная проповедь атеизма содержится в… Библии. Возможно, только вполне осознав и преодолев этот текст, человек способен говорить о Вере.

Коротка и прискорбна наша жизнь, и нет человеку спасения от смерти, и не знают, чтобы кто освободил из ада.
Случайно мы рождены и после будем как небывшие: Дыхание в ноздрях наших — дым, и слово — искра в движении нашего сердца.
Когда она угаснет, тело обратится в прах, и дух рассеется, как жидкий воздух; И имя наше забудется со временем, и никто не вспомнит о делах наших; и жизнь наша пройдет, как след облака и рассеется, как туман, разогнанный лучами солнца и отягченный теплотою его.
Ибо жизнь наша — прохождение тени, и нет нам возврата от смерти: ибо положена печать, и никто не возвращается.

«Кто знает грех только по словам, тот и о спасении ничего не знает, кроме слов», - скажет Адди. Может быть, только тот вправе говорить, что жизнь - прекрасна, кто познал все её ужасы.

«Когда я умирала» - разрозненный набор голосов, которые переходят один в другой, сливаясь с событиями, предметами, пейзажем. Пятнадцать рассказчиков, пятнадцать точек зрения, но чаще других «говорит» Вардаман, потому что он ребёнок, и Дарл, который как ребёнок. Этот роман – догадка о красоте и гармонии жизни, хотя напрямую об этом в романе не говорится ни слова. С абсурдным сюжетом, сложной повествовательной структурой и странными героями. Я не буду говорить, что этот роман переворачивает душу – в мире, который отрицает существование души за исключением психики как предмета научно-психологического исследования, эти слова не имеют смысла. Но если читатель доверится автору и сосредоточенно, вдумчиво шаг за шагом повторит путь героев, он окончит читать роман не таким, каким его начал.

Всё у того же Уоллеса Стивенса есть строки, которые мог бы, наверное, сказать о себе и Фолкнер: «быть услышанным. Абсурдная мечта; но уж, по крайней мере, это - цель…» Может быть, жизнь сама по себе – гораздо больше и важнее смысла, который мы в неё вкладываем, но представить себе жизнь вне смысла – для Фолкнера невозможно. Цель в жизни существует не для того, чтобы её достигать – иначе, что это была бы за цель, - но именно от неё всё зависит.