Михаил Веллер

Этот вечер я встретил в баре, за кружкой любимого пшеничного пива и с пачкой любимых сигарет. Впереди был вечер воспоминаний и переосмысления пережитых событий. Затягиваясь второй подряд сигаретой, я вспоминал…
...как кисловатый вкус слюны заполнял мой рот, когда я охотился в детстве на паука…
…как устраивался в Одессе, стараясь забыть ужасы Второй Мировой войны и службе в Иностранном легионе…
…как курил на лестничной клетке с (когда-то?) любимой женщиной, и тысячи демонов рвали мою душу…
…как грохнул об пол тарелку в столовой, не в силах больше ждать обнаглевшую буфетчицу…
…как исписал в школе целую тетрадь, пытаясь обуздать собственное всемогущество…
…как пытался уснуть на верхней полке плацкарта под бесчисленные разговоры случайных попутчиков…
…как оранжевые бомбы апельсинов твердели на лотках, на всех углах тлели тугие их пирамиды…
…как не мог найти покоя, не думая о ней…
…как блуждал по тайге, и молодой шаман выхаживал моё ослабевшее тело…
…как перегонял скот из Монголии, месяцами трясясь в седле и обугливаясь на солнце…
…как, наплевав на идеалы юности, шел к власти, не смотря ни на что, предав всё, что можно…
Затушил сигарету и сделал большой глоток.
Сборник «Разбиватель сердец» напоминает мне полный патронов магазин автомата. Именно так, автоматной очередью, прогремели в моей жизни эти разбитые на четыре блока, разные по существу, но одинаково меткие веллеровские рассказы. Каждый из них, каков бы он ни был по объему, представлял собой целую жизнь, которая проживается на одном дыхании, оставляя в душе быстро заживающие раны и легкую грусть, что эти чувства при повторном чтении будут уже не те.
Глоток пива, поворот колесика зажигалки, затяжка.
С самого начала чтения ловил себя на мысли, что «вот эту цитату, и эту, и вот эту, и ещё вон ту было бы неплохо выписать». В итоге неимоверным усилием воли я сдержал себя от переписывания отдельных рассказов полностью.
Веллер пленяет. Пленяет необычными метафорами, краткостью и точностью текстов, умением простыми словами зацепить и вызвать в душе ощущения, позволяющие чувствовать рассказ, примерять на себя каждую историю, каждый эпизод.
Откинувшись на стуле, я осмотрел зал. За соседним столиком сидел невзрачный человек, и на него преданными щенячьими глазами смотрела роскошная женщина. Чуть дальше за большим столом в кругу семьи сидел нестарый, крепкий мужчина, и только седина на висках выдавала пережитые потрясения. За баром гуляла шумная компания десантников, отмечающих дембель. Вместе с ними сидел и ухмылялся загорелый дочерна мужчина с длинной окладистой бородой. На шее его блестела висящая на кожаном шнурке монгольская монета. За ближайшим к бару столиком сидела компания, судя по виду, программистов, с жаром что-то обсуждавших и поглощавших пиво. А в дальнем углу, с тоской в глазах, сидел флотский капитан и просматривал альбом с фотографиями различных дворцов, купленный в книжном через дорогу.
К двери, ведущей в отдельный кабинет, медленным степенным шагом направлялся человек в генеральском мундире времен Александра III.
Я поднял полупустую кружку, салютуя своим воспоминаниям, и все почему-то повернулись ко мне, салютуя в ответ. Невзрачный ловелас держал в правой руке бокал шампанского. Левую же сжимала миниатюрная ладонь его спутницы. Мужчина с сединой, на мгновение отвлекшись от семьи, попрощался со мной глазами и бокалом французского коньяка. Улыбающиеся десантники окликнули меня с бара и подняли руки с рюмками водки. К ним присоединился и бородач. Прекратившие галдеть программисты салютовали мне в ответ пивом. Даже адмирал полуобернулся и поднял стакан с чаем.
За спиной раздался голос: “Две истины есть в мире: истина духа – и истина факта. Истина того, у кого в руке в нужный момент оказался меч, - и истина того, кто не дрогнув встречает этот меч с поднятой головой. Один побеждает – второй непобедим”.
Обернувшись, я увидел только спину продолжавшего свой путь генерала…
Зазвенел будильник. 6.30 утра. Пора на работу. Быстро: душ, завтрак, сумка со снаряжением для конюшни, марш-бросок до метро. Не забыть сунуть книгу в сумку. Где-то внутри гуляли ощущения чего-то приятного и светлого, ощущения, которые всегда остаются утром после приятного сна, который никак не можешь вспомнить.
В сумке поверх всего лежал «Разбиватель сердец» М. Веллера.