Эдвард Радзинский

Ох, сложно что-то сказать, сложно-сложно-сложно.

Во-первых, это пьесы. Я не люблю читать пьесы, поэтому произведение в моих глазах за форму, как правило, сразу теряет балл.
Во-вторых, в книжке пьес три и они очень разные.

"Она в отсутствии любви и смерти" - надрывно. Красиво. Очень интересно должно смотреться в театре, одними только декорациями, этой составной "квартирой". И очень близко. Что-то такое было во мне, но неявно, в пятнадцать-шестнадцать-семнадцать лет, такое же бунтарское, ненормальное, болезненное существо, которое таилось по темным углам меня, а я его не выпускала в силу домашнести и воспитанности.
И любовь такую я помню - черт знает в ком воплотившуюся, полупридуманную, совершенно прекрасную; с такими же ночными звонками, но без встреч.
И отчаяние помню.

"Спортивные сцены 80-х" - напротив, гадость какая-то. Все четыре персонажа по-своему противные, речью, манерами, прошлым. Фу-фу. А еще они насквозь советские - или не знаю, как это свойство называется, но именно оно мне в советском наследии отвратительно. Настолько, в общем, мне они не понравились, что я даже поленилась разбираться, чем там все на самом деле закончилось и в чем глубокий трагизм ситуации. Закончилось - и слава Богу.

"Я стою у ресторана: замуж - поздно, сдохнуть - рано". Двоякое впечатление. С одной стороны - сильная тоже вещь, пугающая, причем ужас распускается постепенно, как ядовитый цветок.
С другой стороны - чуть проскальзывает то же советское, и кроме того, от таких историй про хождения по бабам и по мужикам у меня остается легкий привкус тошноты.

И получается, что все вместе - сильно, остро, интересно, и при этом совершенно не мое. Даже и не знаю, возвращаться ли к Радзинскому еще.