военная проза

Когда-то на съемной квартире в старом таком шкафу со стеклянной дверцей одиноко лежали пару томов из собрания сочинений Куприна. Только это были, вроде, 3 и 5. Одиноко так лежали, что захотелось с ними это одиночество разделить и просто почитать. Хорошие тома, добротные. Было жалко их оставлять при переезде. До сих пор пылятся, наверное. Светлое воспоминание. Такое же светлое, как и эта повесть с ноткой грусти.

Чтение "школьных" авторов по старыми пожелтевшим советским книгам навевает какую-то ностальгию и создает определенную атмосферу. Уверена, что в "Азбуке-классике" восприняла бы Куприна совсем по другому. Не было бы размышлений "а как бы я восприняла это в школе", каких-то потуг на анализ в духе синих занавесок. Но это все лирика, которая привела меня вот к какой мысли. Эту книгу стоит читать в школе, в районе старших классов. Без многостраничных сочинений, списанных с готовых гдзшных книжек (или интернета, а то что-то от жизни отстаю), особых запар и сроков. Эта прекрасная книга-размышление-воспоминание о любви к людям, своему месту в жизни, о чести и достоинстве и, наконец, о любви.

Рассказ идет от лица молодого кадета, а потом и юнкера престижного московского училища Александрова. Юноша вспыльчивый, серьезный и каждым движением излучающий молодость. Кто-то может поставить в упрек Куприну, что он идеализирует тяжелую и скучную жизнь военных училищ, выставляя все как праздник тела, духа и мужской доблести. Может быть, ведь книга писалась уже в эмиграции и, как мне кажется, была больше попыткой в те смутные годы зацепиться за что-то светлое, вспоминить что-то типично русское и являющееся важной частью прошлой жизни. Юнкера - гордость России и будущее страны. От этого и частые описания Москвы, противостояния бывшей и новой столиц, важных в прошлом мест.

Мне кажется, что это произведение было навязано тоской Куприна по родине, по знакомым и дорогим местам. От этого произошла некоторая идеализация, осветление воспоминаний. Ведь если бы Куприн писал "Юнкеров" доэ миграции, то продолжением вполне могла бы стать его повесть "Поединок". А так странно получается, что эти нежные ромашки и персики, пусть накачанные, ловкие и вымуштрованные, потом превращаются в описанных пьяниц, мямлей и деспотов.