великие писатели

Я не претендую на глубокое познание Достоевского после первого чтения.
Меня как-то не очень впечатлили многие герои, потому что читаю не первый роман. Больше всего меня удивила речь Верховенского Петра Степановича про ту власть и общество, которое они хотят построить. Слово в слово читаешь будущее после 17го года. Меня это так поразило, что я раза 3 это место прочитала. Действительно, не зря роман называют пророческим.

— Слушайте, мы сделаем смуту, — бормотал тот быстро и почти как в бреду - ...каждый член общества смотрит один за другим и обязан доносом. Каждый принадлежит всем, а все каждому. Все рабы и в рабстве равны. В крайних случаях клевета и убийство, а главное — равенство. Первым делом понижается уровень образования, наук и талантов. Высокий уровень наук и талантов доступен только высшим способностям, не надо высших способностей!...Не надо образования, довольно науки! И без науки хватит материалу на тысячу лет, но надо устроиться послушанию. В мире одного только недостает: послушания. Жажда образования есть уже жажда аристократическая. Чуть-чуть семейство или любовь, вот уже и желание собственности. Мы уморим желание: мы пустим пьянство, сплетни, донос; мы пустим неслыханный разврат; мы всякого гения потушим в младенчестве. ... У рабов должны быть правители. Полное послушание, полная безличность,.. учитель, смеющийся с детьми над их богом и над их колыбелью, уже наш. Адвокат, защищающий образованного убийцу тем, что он развитее своих жертв и, чтобы денег добыть, не мог не убить, уже наш. Школьники, убивающие мужика, чтоб испытать ощущение, наши. Присяжные, оправдывающие преступников сплошь, наши. Прокурор, трепещущий в суде, что он недостаточно либерален, наш, наш. Администраторы, литераторы, о, наших много, ужасно много, и сами того не знают! С другой стороны, послушание школьников и дурачков достигло высшей черты; у наставников раздавлен пузырь с желчью; везде тщеславие размеров непомерных, аппетит зверский, неслыханный…Народ пьян, матери пьяны, дети пьяны, церкви пусты, а на судах: «двести розог, или тащи ведро». О, дайте взрасти поколению! Жаль только, что некогда ждать, а то пусть бы они еще попьянее стали! Ах, как жаль, что нет пролетариев! Но будут, будут, к этому идет…Но одно или два поколения разврата теперь необходимо; разврата неслыханного, подленького, когда человек обращается в гадкую, трусливую, жестокую, себялюбивую мразь, — вот чего надо! А тут еще «свеженькой кровушки», чтоб попривык.

Поразительное предсказание...ведь так все и сбылось...и продолжает идти по инерции. Маховик раскручен. И зря старое поколение удивляется нынешнему. Такое поведение, такие нравы идут от того момента, когда глупость и тщеславие взяли верх над мудростью и рассудительностью.
Еще что поразило, так это Киррилов. Не до конца понятны его измышления. Они не логичны, как мне показалось. Ну или я не знаю многого, чтоб понять его логику. Но в целом, мне понравилась его одна мысль:

- Человек смерти боится, потому что жизнь любит...- ..тут весь обман! - жизнь есть боль, жизнь есть страх, и человек несчастен. Теперь все боль и страх. Теперь человек жизнь любит, потому что боль и страх любит.

И ведь так и есть. Большинство людей живут постоянно в страхе, и толком и не живут, принимают боль и страх за жизнь. Это касается тех, кто делает это не осознанно.
Еще, что мне нравится в романах ФМ - рассуждения. Я только ради них его и читаю. Это все резко, не намасленно и ненамеденно - резко, правдиво и искренне.
Тяжело даются места, где происходит что-то очень уж долго. Но это не камень в творчество ФМ, а скорее моя невнимательность.