становление героя

Комментарий к книге Хромая судьба

Avatar

Ruddy

Не подумал бы, что этот роман сатирический... Очень уж много таких вещей, над которыми не то чтобы насмехаться, даже улыбаться — просто грех. Концовка особенно замечательна — этакий «исход от хорошего мира». =)

Алексей Калугин, Все как всегда
Дмитрий Янковский, Правильный выбор
Аркадий и Борис Стругацкие, Обитаемый остров
Аркадий и Борис Стругацкие, Повесть о дружбе и недружбе
Андрей Валентинов, Даймон
Алексей Калугин, Живое слово
Сергей Зайцев, Принцип действия
Аркадий и Борис Стругацкие, Хромая судьба
Василий Головачев, Криптозой
Гай Орловский, Ричард Длинные Руки
Алексей Калугин, Срывающий Маски
Алекс Орлов, Я напишу тебе, Крошка
Аркадий и Борис Стругацкие, Стажеры
Генри Олди, Турнир в Блезуа
Ольга Громыко, Цветок камалейника
Алексей Калугин, Не только во сне
Вера Камша, Пламя Этерны
Аркадий и Борис Стругацкие, Полдень, XXII век
Генри Олди, Принцесса без дракона
Евгений Лукин, Любовь Лукина, Семь тысяч Я

Рецензия на книгу Обитаемый остров

Avatar

SumaBrod

«Обитаемый остров» — политическая сказка, ориентированная на молодежь. Эта книга хорошо проецируется на внутренние переживания и ощущение мира учеников старшей школы и студентов. На фоне Империи Неизвестных Отцов, воюющей с внешними врагами и обуреваемой внутренними распрями, происходит локальная схватка, от которой зависит гораздо большее. Противостояние внутренней куклы с внутренним бродягой.

Максим – главный герой романа – входит в него улыбающимся простачком, а выходит пилигримом, который, потеряв всех, кого только можно, никого никогда не забудет. В этой истории (откровенно говоря, истории России) происходит страшное – не в привычном для антиутопии (тоталитарном) смысле. Здесь люди умирают за ржавое железо и за надежду хоть минуту побыть людьми, а любовь расстреливают ни за первое, ни за второе. Мир Полудня – мир вывернутый, в котором все, что обычно держится внутри, выползает наружу, а показное, накипь – скрывается от глаз.

Образы Неизвестных Отцов: Шурин, Свекр создает ощущение семьи, которая руководит Империей. Система управления государством, по которой у власти находятся родственники, свояки и прочие не чужие люди.

За тридцать лет до распада советского союза, Стругацкие объяснили причину политического напряжения на постсоветском пространстве: они ненавидят друг друга, потому раньше были частью одного целого. Попытки резко все перевернуть, осуществляемые молодыми, выдающимися умами вроде Максима, приведут к краху и глубокой депрессии всего населения.

Через Максима и Гая Стругацкие разговаривают с читателями с обеих сторон баррикады. С убежденными патриотами и ярыми оппозиционерами, уже в школьные лета ушедшими в подполье. Просветление Гаала – это частое явление ищущего разума, его растерянность и желание идти за кем-то превосходящим его по своей внутренней силе – тоже.

И это вкупе с приключенческим сюжетом – типичная история для молодых читателей. За антиутопической подоплекой «Обитаемого острова» можно не разглядеть двойственности, спасающей роман от банальной однобокости всех анти и утопических произведений. «Остров» содержит в себе депрессию тоталитаризма и надежду, что любой режим можно свергнуть: если не изнутри, так снаружи. И пускай эта надежда, как в «Трудно быть богом», рушится под напором молодости и важности решения. Стругацкие не ставят точки ни в режиме, ни в сопротивлении: всегда есть Неизвестные отцы. А где есть Отцы, там вечно улыбающийся, пришлый Максим, который обязательно чего-нибудь добьется.

Цитаты:

А закон к смертникам беспощаден: малейшее нарушение — и смертная казнь. На месте. Иначе нельзя, такое уж время, когда милосердие оборачивается жестокостью и только в жестокости заключено истинное милосердие. Закон беспощаден, но мудр.

Одна молодая глупая жизнь за ржавое железо, и одна старая глупая жизнь за жалкую надежду хоть несколько дней побыть как люди, и одна расстрелянная любовь — даже не за железо и даже не за надежду.

Совесть задаёт идеалы, разум ищет к ним дороги. Это и есть функция разума — искать дороги. Без совести разум работает только на себя, а значит — вхолостую.

...смерть не может так изуродовать человека. Вот жизнь — уродует. Она и меня изуродует, и никуда от этого не денешься, и не надо сопротивляться, надо привыкать. Может быть, впереди у меня сотни километров дорог, уставленных виселицами...

Боевики
Детективы
Детские книги
Домашние животные
Любовные романы