становление героя

Первая прочтенная мною книга Паланика была опрометчивым поступком, вторая - вызовом, брошенным себе самой, третья - актом мазохизма, четветая - проверкой иммунитета на наличие антител.

"Колыбельная" читалась легко и самозабвенно, несмотря на то, что, опираясь на предыдущий опыт ведения дел с Чаком П., я готовила себя к очередному плевку в душу и внутренней борьбе с поглощаемым материалом. Если вам хочется, чтобы кто-то в один момент вывел вас из зоны комфорта и надругался над верой во все доброе и светлое в этом мире, то Паланик как раз тот автор, который вам нужен.

Исходя из всего прочитанного (у Ч.П.) ранее, я научилась распознавать структуру повествования и быть готовой к ударам ниже пояса: вот сейчас автор расставляет силки, расписывая теорию о человечестве, бездумно существующем в мире разрушающе громких звуков, и герое, который в древнем заклинании увидел лекарство от этой напасти; затем, заставив меня поверить в праведность целей мистера Стрейтора, автор жирной стрелкой указывает направление дороги, выстланной из благих намерений. Сюда же красиво вписывается повествование об эко-окрашенных катаклизмах, созданных замечательными людьми, стремящимися помочь всему живому, и желание (в особенности) Устрицы и Моны все это исправить.

Кроме того, как это заведено у Паланика, гг оказался если не злодеем, то личностью весьма сомнительных душевных качеств, куда я отношу массовые убийства и непредумышленный акт некрофилии. На всем человеческом лежит жирное, несмываемое пятно скверны, сродной разве что с первородным грехом. Практически все персонажи склонны тем или иным образом выпячивать свои уродства: Стрейтер топчет босыми ногами западную культуру в виде пластиковых моделек соборов и дворцов, мисс Элен Гувер Бойль, в сублимированных попытках вернуть к жизни своего ребенка, не без корыстного интереса печется о мертвых душах, обитающих в особняках, старых шкафах и драгоценных камнях. Устрица промышляет адвокатскими услугами, схожими с шантажом на уровне телесного низа...и так далее и тому подобное.
Постепенно гг приходит к тому, что ненавистные адские пляски по радио и тв, могут быть спасением для него и всех, кто научился со скоростью мысли лишать других жизни.
Мне пришлась по душе умело воскрешенная Палаником проблема роли слова в повседневной жизни. Если раньше залогом честности намерений человека было данное им Слово, то теперь мы имеем дело с девальвацией вербальной стороны нашего бытия в чудовищных размерах. Обостряет эту проблему заурядная библиотечная книжечка с дарующей вечный сон колыбельной. И о эти бесконечные повторы (тишина-фобы, поговорить-любы и т.д.) - на меня они действовали главным образом усыпляюще, наводя на мысль о том, что примерно такова, должно быть, структура загадочного африканского стишка, который я никогда не видела (но уже вожделела ненароком встретить где-нибудь в конце, т.к. с Паланика станется...) Вот ушедшая в небытие ценность и сила слов. Ближе к концу книги Паланик красиво возводит эту идею в квадрат и поднимает вопрос о том, а не от дурных ли слов и мыслей, высказанных и невысказанных, сходит с ума природа, мечутся в безумии люди... И, чем черт не шутит, наверное стоит, профилактики ради, быть любезнее друг с другом, искреннее, добрее... Может быть, тогда Иисусу не придется становиться ищейкой, а быть, как это и было задумано, самим собой - Логосом, воплощенным через людей Словом.
Человек - единственный вид на земле, способный к осмысленной речи, - так почему же мы настолько склонны обращать этот дар в ничто?..