Юмористическая фантастика

Алексей Павлов

«Странные события в Сухаревой башне»

КОРНИ РУССКОЙ РЕАЛЬНОСТИ

Для начала часть прекрасного монолога одной из главных героинь романа Алексея Павлова «Странные события в Сухаревой башне» кошки Анфисы Бердяевой:

«– Ты, как говорят в подобных случаях, политизирована не в меру. Сегодня особенно. Лекции читаешь. Диссиденты, экстремисты в твоей рыбьей костлявой головушке смешались. “Смешались в кучу кони, люди”. Твоё дело – вещать о вечном, добром и прекрасном. Слышишь? Баюкать. Уйди ты чуть в сторону от борьбы с кровавыми режимами. Спрячься в водоросли и медитируй. “Царствуй на славу” в пучинах и глубинах. Очень ты похожа

на видеоблогера Авального. Или на тебя он похож? Твой агент? Если уж хочется на окололитературные темы покалякать, то, говоря, к примеру, об экстремисте-каторжанине Достоевском, избегай того, что за чтение письма Гоголю, сочинённого экстремистом Белинским, Достоевский был приговорён царскими сатрапами к смертной казни. Избегай этого. А то решат тебя выловить – спецназ рыбачий зашлют. И будешь вся в роллах. Съедят тебя с колой. И всё рухнет, утонет, потеряется. И мы за тобой. Так вот. Вместо этого подавай Достоевского с его представлением о крайностях в русском человеке. Крайности тоже экстремизм. Но крайности не о властях».

А происходящее в романе относится к 19 августа 1917 года…

Перед нами произведение самобытное.

Хотя порой многообразие и многожанровость современной нашей прозы удивляют, порой настораживают, а порой и убивают. Ее часто заносит на крутых поворотах и на давлеющей самобытности. Прямо оригинальность из последних сил…

Однако роман Алексея Павлова оказался примером того, как можно найти отличный вариант решения.

Перед нами ― точное переплетение истории и современности. Настолько естественное и безупречное, что невозможно отделить одно от другого, а вот яркая картина и прошлого, и настоящего ― налицо. Очевидно, это самый верный путь, так как уход в современность стал бы просто очередной публицистической картиной, а возврат в стародавние времена превратил бы роман в стандартный исторический. Возможен был и иной вариант: фэнтези.

Но как раз никаких стандартов здесь и нет. И герои, и события, и диалоги стали своеобразными открытиями автора. А рассказывает нам обо всем некий Иван Брюс, юноша, чьи записки, со множеством аллюзий, мы и читаем.

«Объяснить происходящее можно было блёклым философским тезисом о том, что фантастическое, умышленное пустило слишком глубокие корни в русскую реальность… Этот тезис предполагает отделение мух от котлет, дерева от почвы, то есть умышленного от достоверного».

Это одно из размышлений повествователя.

Вы скажете, что ему можно и не поверить? И кто он вообще такой…

Дело в том, что, начав читать, вы уже так не скажете. И даже не подумаете об этом. Возникает удивительная узнаваемость, правдоподобность событий, действий, диалогов. Роман увлекает. Зовет за собой. Ведет вперед.

Вряд ли будет легко от него оторваться.

Ирина Лобановская