Русская классика

"...дело шло к сумеркам, и путешественник по Благуше начинал поеживаться: ветру с дальнего разбега нипочем было пробраться сквозь крупные, расползающиеся клетки демисезона. "

За этот пробирающийся и пробирающий ветер я могу простить автору многое. И я простила, и всем довольна, но - не дочитала, бросаю где-то после первой трети.
Вдумчивые литературные критики обычно поминают, что Леонова в свое время ругали за достоевщину, и спокойно-подробно объясняют, что это не так, что сходство весьма поверхностное, что...
(вздохнув) Я - не литературный критик, на мой взгляд самая она, достоевщина, и есть.
Конечно, автор не так-то прост: он играет в придуманного автора придуманного ( несуществующего, получается) романа, устраивает поэпизодно этакий зеркальный коридор, не уставая напоминать, что отражения в зеркалах - совсем не то, что было на самом деле.
А вот зачем он это делает...
Может, хотелось автору написать достоевщину с надрывными страстями и роковой женщиной , но напрямую, в лоб, это делать стыдно и глупо?
Или опасался автор, что, если напрямую писать, грубо выйдет, или вдруг напишет что-нибудь, сам того сознательно не желая ( бывают такие казусы с писателями: хотят написать одно, а получается нечто иное), и не то, что с писательством, с жизнью не попрощаться бы?
Интересный вы человек, Леонид Максимович!

В то же мгновенье зажглись уличные фонари и по потолку прокинулась косая, ровно каторжная, решетка оконного переплета.

Странно, но я вздрагиваю от этой фразы, как от того ветра. Я не вижу, я чувствую холодную комнату и переход от сумерек к вечеру. Не знаю, как это Леонову удается, таких осязаемых моментов множество раскидано по книге.
Но, ощущая свет, воздух, погоду, я совершенно не чувствую описываемых им людей.
То ли я не та, то ли автор говорит не так,то ли люди слишком изменились с тех пор.