политические интриги

«я уже ни в чем не был уверен и не видел
в его словах ничего тревожного или по-настоящему нового»
М. Уэльбек «Покорность»

Не садитесь читать «Покорность» голодными. Правда-правда: в книге много и часто вкусно едят. Иногда, правда, и не вкусно: для контраста. Почувствуйте, что называется, разницу между тем, что готовит жена-хозяюшка и теми суши-полуфабрикатами, которые покупаются в ближайшем магазине.

«Покорность» - странная антиутопия, прежде всего потому, что даже и представителем жанра ее считать трудно, настолько реальным и воплощаемым представляется то, что в ней описано. Хорошо: плюс-минус реальным, но все равно весьма отчетливо вырисовывающимся на горизонте.

Демократическим путем президентом во Франции становится мусульманин. И общество начинает меняться. Пропадает кошерная еда и мини-юбки, из государственных учебных учреждений увольняют преподавателей не мусульман, на светских раутах не встретишь женщин, моментально появляется полигамия. Ничего неожиданного, правда? Разве что сам подход: легитимный президент. Не террорист, не подрыватель устоев, не революционер во имя религии. Нет: человек с политической программой, которую приняло большинство (ну мы же о демократических выборах, а не о волшебниках и 146%, или как пишет сам Уэльбек об офицере внутренней безопасности: «ничего он и не думал и, видимо, даже не голосовал; он слишком много знал»).

Главный герой – Франсуа, 40 с хвостиком лет, преподаватель литературы 19 века, знаток и любитель Гюисманса, холостяк, одиночка, друзей нет, с родителями не общается… Да какие радости могут быть у этого чувака, который – положа руку на сердце – ни богу свечка, ни черту кочерга? Он в общем сам признает, что никаких: секс все реже, еда невкусная, поговорить не с кем, наукой заниматься лениво. Несчастная жизнь. И вот с горя Франсуа решает увлечься политикой. Увлечься это конечно сложно, но новости смотреть и слушать людей, которые в политике разбираются наш герой стал, в итоге узнал подоплеку развивающихся событий.

Франсуа – типичный представитель интеллигенции, который считает, что от него ничего не зависит. Да ему этого и не надо. Как и его любимому Гюисмансу Франсуа бы девочку молоденькую под бок, хорошую кухарку на кухню, да квартирку посимпатичнее и чтобы не особо кантовали (и если получится, то какая разница, какой политический строй в государстве?)
Тем не менее, наш герой совсем не дурак, он думает и осмысляет происходящее. Я не буду вдаваться в подробности, его философской мысли. Отмечу только, что во время поездки нашего парижанина в Рокамадур он каждый день смотрит на статую Черной Мадонны: «нечеловеческого образа», «свидетельницы бесследно исчезнувшего мира», выглядящей «инопланетянкой». В божественном младенце тоже «ничего младенческого не наблюдается, выглядит взрослым и даже старым … лицо остроугольное, мудрое и властное. От его безмятежности, исходящей от него духовной мощи и неосязаемой силы становилось жутковато».
И сам Франсуа противопоставляет этот образ, эту религию неба, от которой мурашки по коже и душа замирает, религии Гюисманса: религии очень земной и человечной.
Не в этом ли основная разница? Как говорится в книге, ислам «будет всемирным, или его не будет». До уровня религии поднимается жизнь человека во всех его проявлениях. Христианство же опустило религию до интересов человека.
Впрочем, это лирическое отступление.

Как бы там ни было, Франсуа так и не приходит ни к какому решению, в выборах не участвует, плывет по течению. Он в общем-то даже не сильно мучается поисками истины, так, наблюдает и впитывает. Узнает, какие зарплаты получают даже бесталанные преподаватели, принявшие ислам, в каком доме он, если вдруг сам обратится, сможет жить, рассуждает как украшают жизнь озабоченного проблемами бизнеса мужчины парочка молоденьких девочек-жен. И в конце концов совершенно далеки оказываются рассуждения о боге, религии, а остается один вопрос: «какой мне назначат оклад, на скольких жен я могу претендовать?»
Хорошо быть альфа-самцом в предлагаемой системе религиозной государственности! И хорошо строить религиозное государство при практически бесконечной реке нефтедолларов!

Впрочем, хорошо ли?

Да, хорошо, если вы – Франсуа, или как Франсуа. Если вам нужно «труднодоступное для холостяка буржуазное счастье, к тому же счастье отнюдь не верхушки буржуазии, нет», а счастье «домашнего очага», со «старой доброй домашней кухней» , счастье, которое «веселое застолье в компании друзей-художников – пот-о-фё с хреном, “доброе” вино, а под занавес сливовая водка и трубка у камелька, пока за окном порывы зимнего ветра хлещут башни Сен-Сюльпис».
Или даже если вы современная женщина, но вы устали каждый день одевать неудобную одежду, краситься, работать на задолбавшей работе, а потом нестись домой, готовить ужин, проверять уроки у детей…. И вам вполне будет достаточно сидеть дома и ублажать своего господина в постели, пока вы молоды и на кухне, когда станете зрелой дамой, а он возьмет себе вторую жену, лет этак пятнадцати. (И не все заметят хитрость: в современной экономике женский труд может сократиться, но совершенно не исчезнет. Я была удивлена, что с приходом к власти ислама резко сократилась безработица: за счет увольнения женщин, которые безработными не считаются. Позвольте, ладно, если уволили всех уборщиц, их можно заменить, но это же вряд ли! А где нашли необходимое число специалистов-мужчин и почему они сами не пробились на так счастливо освободившиеся места? И кстати, в исламской Сорбонне секретарши надели хиджабы, но на секретарей их не заменили). Так вот, если вы готовы стать домохозяйкой без претензий, или - в случае если вы будете из тех, кто живет "в благородной бедности" - вас не смущает подчиненность мужчине и соответствующие одежды, вам тоже может быть хорошо при новом строе.

И нет, не хорошо, если… можно разложить причины по половому признаку, но достаточно одного: нет, если во главу угла вы ставите свободу воли, если хотите выбирать. Если вы не готовы безоговорочно и полностью покориться религии (и даже уже неважно какой) и ее установлениям.

«высшее счастье заключается в полнейшей покорности. Вряд ли я бы рискнул развить эту идею в присутствии своих единоверцев, они, возможно, сочли бы ее кощунственной, но мне кажется, существует связь между абсолютной покорностью женщины мужчине, наподобие той, что описана в “Истории О”, и покорностью человека Богу, как того требует ислам. … Хвала Создателю и покорность его законам».
- этим я заканчиваю, потому что связать эротическую покорность и практически полный отказ от собственного я "Истории О" с покорностью Богу - это прекрасно.