опасные приключения

Фландрия. Страна, которую вы не найдете на современной карте мира. В силу определенных исторических обстоятельств её постигла та же судьба, что и княжество Валахия знаменитого на весь мир Влада III или великую когда-то Пруссию. Да, она существует, как историческая область, расположенная на территориях современных государств Бельгии и Нидерландов, но этого ли хотел заглавный герой бессмертного произведения Шарля де Костера?

События романа, который по праву считается для фламандской части Бельгии хрестоматийным, развиваются в начале 16-го века. Века темного, страшного и ужасающего. Людям цельным, прагматичным и деятельным часто свойственно с саркастической ухмылкой глядеть на самые незначительные проявления современной религиозности. Религия, причем любая, кажется им чем-то нелепым и несуразным, со своими устаревшими догмами, неспособными идти в ногу с современным прогрессивным мировоззрением. Нас всех ужасает, когда проявление религиозного фанатизма выливается в многочисленные публичные пытки, казни и расправы. Но все это, где-то далеко, где-то не с нами и не про нас, поэтому неспособно отвлечь наше внимание на время большее, чем длится новостной блок.

История Тиля Уленшпигеля начинается в самом сердце современной старой Европы, но здесь вы не увидите восхваляемых и чтимых ныне европейских ценностей. Фландрия, как и большая часть Западной Европы, находятся под властью испанской короны, времен правления династии Габсбургов. Испанцы, как рьяные приверженцы католической ветви христианства, железной рукой держат строжайшие религиозные устои на подвластных им территориях. И чтоб вам стал более ясен термин «железной рукой» можете набрать в поисковике такое понятие как «испанский сапог». Да, современные религиозные экстремисты ужасают мир своей жестокостью, но отмотав историю на 5 веков назад, самые их кровавые и изощренные зверства у представителя святой испанкой инквизиции вызвали бы лишь легкую ухмылку, за чересчур мягкий и либеральный подход к делу.

Клаас, отец Уленшпигеля, в силу своей недальновидности, излишне наивно отнесся к той индульгенции на 10000 лет, купленной у представителя католической церкви. Начав раздавать, кому по 10, а кому и по 100 лет опущения грехов он, сам того не зная, навлек на себе страшную беду. В чем именно была его вина? Тщеславие, гордыня, алчность? Нет, всего лишь обычное простодушие? Но и этого малого было достаточно для еще одного «очищающего» костра. «Пепел Клааса стучит в моем сердце» фраза, которую слышали многие, но не все знают, при каких именно обстоятельствах она родилась. Это фразу Тиль пронесет через всю свою жизнь, словно клеймо не дающее забыть горечь утраты и угаснуть пламени праведного гнева.

Рожденный, как насмешка над современным невежество и мракобесием, он до конца останется верен своим принципам. Каким именно? Высмеивать всю грязь, мерзость и ужасы окружающего мира. Тиль не был героем, в общепринятом понимании этого слова. Он не Роланд, сражавшийся с целыми полчищами сарацин и не Беовульф, в одиночку одолевший свирепого Гренделя. Его оружие смех, наблюдательность, острый ум и бесконечное жизнелюбие. Шутка ли, повернуться спиной к самому папе римскому и тут же придумать оправдание столь дерзкому поступку. Заставить кучку аристократов смотреть на пустой холст, восхищаясь игрой света и тени, изяществом красок и точностью портретного сходства. А как вам история с появляющимся и исчезающим горбом? Воистину, нет конца жизненной силе Уленшпигеля, черпаемой из своей родной Земли.

Вместе со своим другом Ламме, отправившимся искать свою нерадивую жену, им предстоит стать участниками событий изменивших ход европейской истории. Восстание в Нидерландах, под предводительством Вильгельма Оранского, действительно стало поворотной точкой в истории Европы. Оно назревало целые десятилетия и было неизбежно, как сход лавины, наводнение или лесной пожар. Испанская корона, увязшая в бессмысленной жестокости на подконтрольной ей территории, не взяла в расчет то, что самое стойкое и сильное терпение, когда-нибудь заканчивается. Люди были сыты по горло бесконечными поборами, казнями и «проверками» на принадлежность к колдовской братии. Тиль и Ламме встают в один ряд с восставшими. Тут казалось ему пора бы уже повзрослеть, но нет, он, как и прежде, продолжает шутить и балагурить. Стремление к справедливости доводит его до эшафота, где он встречает свою судьбу, которая всё время была где-то поблизости, но только здесь стала для Тиля лучом неиссякаемой надежды. Увы, Фландрии, в отличие от Нидерландов, ну суждено было стать свободной страной, что нисколько не умоляет тех подвигов и свершений, что выпали на долю Тиля и Ламме

Уленшпигель не был реальной исторической фигурой. Это собирательный образ, сшитый из многочисленных трактирных баек и анекдотов, составляющих современный фламандский фольклор. Но нельзя сказать, что все это лишь глупая выдумка. Тиль был в каждом, кто умирал в муках «очищения грехов». Умирал, но смеялся в лицо своим палачам. Ведь смех – это оружие более страшное, чем меч или алебарда. Как смех Тулкаса до дрожи пугал грозного Мелькора-Моргота, так смех горящих и умирающих страдальцев в тайне ужасал средневековых инквизиторов.

Финал романа во многом является символичным. Уленшпигеля нельзя убить, как нельзя убить миф или легенду. Но любой миф можно предать забвению, «похоронить» под грудой дешевых баек и небылиц. Но Тиль будет жить, пока существует роман де Костера. И может когда-нибудь настанет час и Фландрия станет настоящим государством со своим собственным гимном, конституцией и гербом, на котором обязательно будут вышиты следующие строки «Никому не удастся похоронить Уленшпигеля, дух нашей матери-Фландрии, и Неле, сердце её!»