Гумилёв и Африка, Африка и Гумилёв («...мы говорим — Африка, подразумевая Гумилёв, мы говорим Гумилёв — подразумевая Африку...» :)) О волшебном очаровании Гумилёва Африкой известно: десятки стихов, фантастично красочный «географический» сборник «Шатёр» (самый лучший и действенный из известных мне антидепрессантов: а его жемчужина, стихотворение «Судан», — это вообще сказка..., достойная отдельного издания и переиздания, с массой иллюстраций в стиле «art nova»), африканская поэма «Мик», да и в прозе поэта есть, есть африканский след. Он в Африке бывал неоднократно (что интересно, и в тех местах, куда, отошедший навсегда от Музы, негоциант Рембо вёл караваны с ружьями...).
И с первых же слов Африка: река Сенегал..., а за каждым прозаическим словом:
«Оглушенная ревом и топотом,
Облеченная в пламя и дымы,
О тебе, моя Африка, шёпотом
В небесах говорят серафимы...» («Вступление», сборник «Шатёр»)
Читаем дальше — и вот слово, жираф, а дальше, как навождение:
»..Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд,
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далеко, далеко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер...»
Вообще, читать прозу поэта, не зная его стихов — дело неблагодарное и гиблое: «...любой текст интерактивен» — как заверяет нас Джон Барт, а когда не загружена вся база «файлов», ссылки («клик ассоциаций») — не работают...
Но, о жирафах и озере Чад:
»..А кругом на широких равнинах,
Где трава укрывает жирафа,
Садовод Всемогущего Бога
В серебрящейся мантии крыльев
Сотворил отражение рая:
Он раскинул тенистые рощи
Прихотливых мимоз и акаций,
Рассадил по холмам баобабы,
В галереях лесов, где прохладно
И светло, как в дорическом храме,
Он провел многоводные реки
И в могучем порыве восторга
Создал тихое озеро Чад.
А потом, улыбнувшись, как мальчик,
Что придумал забавную шутку,
Он собрал здесь совсем небывалых,
Удивительных птиц и животных.
Краски взяв у пустынных закатов,
Попугаям он перья раскрасил,
Дал слону он клыки, что белее
Облаков африканского неба,
Льва одел золотою одеждой
И пятнистой одел леопарда,
Сделал рог, как янтарь, носорогу,
Дал газели девичьи глаза.
И ушёл на далекие звёзды —
Может быть, их раскрашивать тоже... («Судан», сборник «Шатёр»)
И, на фоне этих декораций, миф творимый Гумилёвым, в котором много от Киплинга, Майн Рида, но больше всего — от Африки!
Гумилёв и Африка, Африка и Гумилёв («...мы говорим — Африка, подразумевая Гумилёв, мы говорим Гумилёв — подразумевая Африку...» :)) О волшебном очаровании Гумилёва Африкой известно: десятки стихов, фантастично красочный «географический» сборник «Шатёр» (самый лучший и действенный из известных мне антидепрессантов: а его жемчужина, стихотворение «Судан», — это вообще сказка..., достойная отдельного издания и переиздания, с массой иллюстраций в стиле «art nova»), африканская поэма «Мик», да и в прозе поэта есть, есть африканский след. Он в Африке бывал неоднократно (что интересно, и в тех местах, куда, отошедший навсегда от Музы, негоциант Рембо вёл караваны с ружьями...).
И с первых же слов Африка: река Сенегал..., а за каждым прозаическим словом:
«Оглушенная ревом и топотом,
Облеченная в пламя и дымы,
О тебе, моя Африка, шёпотом
В небесах говорят серафимы...» («Вступление», сборник «Шатёр»)
Читаем дальше — и вот слово, жираф, а дальше, как навождение:
»..Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд,
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далеко, далеко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер...»
Вообще, читать прозу поэта, не зная его стихов — дело неблагодарное и гиблое: «...любой текст интерактивен» — как заверяет нас Джон Барт, а когда не загружена вся база «файлов», ссылки («клик ассоциаций») — не работают...
Но, о жирафах и озере Чад:
»..А кругом на широких равнинах,
Где трава укрывает жирафа,
Садовод Всемогущего Бога
В серебрящейся мантии крыльев
Сотворил отражение рая:
Он раскинул тенистые рощи
Прихотливых мимоз и акаций,
Рассадил по холмам баобабы,
В галереях лесов, где прохладно
И светло, как в дорическом храме,
Он провел многоводные реки
И в могучем порыве восторга
Создал тихое озеро Чад.
А потом, улыбнувшись, как мальчик,
Что придумал забавную шутку,
Он собрал здесь совсем небывалых,
Удивительных птиц и животных.
Краски взяв у пустынных закатов,
Попугаям он перья раскрасил,
Дал слону он клыки, что белее
Облаков африканского неба,
Льва одел золотою одеждой
И пятнистой одел леопарда,
Сделал рог, как янтарь, носорогу,
Дал газели девичьи глаза.
И ушёл на далекие звёзды —
Может быть, их раскрашивать тоже... («Судан», сборник «Шатёр»)
И, на фоне этих декораций, миф творимый Гумилёвым, в котором много от Киплинга, Майн Рида, но больше всего — от Африки!
А, что финал? —
»...Сатрап был мощен и прекрасен телом,
Был голос у него, как гул сраженья,
И все же девушкой не овладело
Томительное головокруженье.
Но, верно, в час блаженный и проклятый,
Когда, как омут, приняло их ложе,
Поднялся ассирийский бык крылатый,
Так странно с ангелом любви несхожий.
Иль может быть, в дыму кадильниц рея
И вскрикивая в грохоте тимпана,
Из мрака будущего Саломея
Кичилась головой Иоканаана...» («Юдифь»)