Мир фантастики

Настоящий творец всегда опережает свое время. В некоторых изданиях роман потому и назван «предупреждением», что автор сумел заглянуть далеко (на четверть века, минимум — как сейчас становится понятно) вперед и, очевидно, ужаснуться там увиденному.

Никогда не относил себя к поклонникам Сергея Снегова, хотя «Люди как боги» прочел в нежном пубертатном возрасте. Сейчас, конечно же, та книга воспринимается очень наивной, но в детстве поражала своим масштабом и вниманием к деталям.

В «Диктаторе» масштаба тоже хватает, но это скорее масштаб человеческих поступков и отношений, нежели пространства и времени. В отличие от «ЛкБ» Снегов мало уделяет внимания описанию околотехнических деталей, сосредоточившись больше на действии. Язык повествования немного скуповат и даже суховат, и это, на мой взгляд, сделано намеренно для придания атмосферности.

Верно определив человеческие пороки, Снегов, на мой взгляд, несколько переоценил человеческую же добродетель. Любой хороший поступок можно извратить, назвав черное белым и наоборот, чему мы с вами сейчас являемся прямыми свидетелями в нашу т.н. «информационную эпоху». Поступок с гуманитарной помощью врагу красив, но эффекта вряд ли бы добился. С другой стороны, все описанное происходит не на Земле, а где-то в параллельной реальности — возможно, тамошние люди не столь подвержены пропаганде.

Последняя часть романа, согласен, сильно подкачала. Она по-прежнему литературно сильна, но автор, как мне кажется, несколько увлекся всесилием своего героя. Такое бывает, когда персонажи начинают жить своей жизнью и фактически диктовать (_дикт_овать!) своему создателю, как они хотят поступить. Возможно, Снегов вовсе не собирался изначально тащить его на суд, кто знает? Но также очевидно, что величине личности Гамова будет тесно в рамках мирного, пусть даже и всемирного, управления, а следовательно, от него нужно было избавиться.

Линия с перемещением в параллельный мир откровенно лишняя, на мой взгляд. Она фактически разрушила вселенную «Диктатора» и усилила картонность происходившего до этого. Если до последней части я сопереживал героям, то в финале сам себя спросил с недоумением «почему?»

Итог: монументальное произведение, пророческое и пронзительное, с четким авторским стилем и глубокой моралью. Не хватило, вероятно, крепкой редакторской руки, которая могла бы удержать полет авторской в заданных рамках, но мы помним, в какие времена все это писалось и издавалось.

Если совсем кратко: стОящая вещь.