Михаил Салтыков-Щедрин

Жил да был себе человек во времена, когда не придумали еще мобильные телефоны, интернетом не пахло, да и научно-техническая революция если где и имела место быть, то все же слегка сторонилась краев сих, человеку родными приходившихся. А потом взял человек, да и написал книгу.

А ныне, спустя пару веков, сидит другой человек, окруженный этими вашими гаджетами и интернетами, сидит и читает. И внезапно осознает, что этот вот персонаж похож на одного известного человека, а тот — на другого, третий вообще на него из зеркала смотрит.

И вот читатель уже продвигает законопроект о запрете актуальной книги... Пожалуй, именно это и делает хорошее произведение великим или, если угодно, классическим.

Именно такова «История одного города». Хронология мифического города Глупова, поведанная скромным летописцем и включающая в себя историю происхождения народа глуповцев и жития оного под правлением благопопечительных градоначальников, с 1731-го по 1826 год.

И хотя множество бед выпало на долю несчастных глуповцев:

правление мистического Органчика («Не потерплю!» и «Разорю!»);

смутные времена, длившиеся семь дней, во время которых сменилось шесть градоначальниц;

великий голод и великий пожар, а также три похода градоначальника Фердыщенко против обывателей;

три войны за просвещение, а также три похода против оного — все организованные Бородавкиным;

правление Микаладзе, охочего до женского полу и умершего от истощения сил;

плодотворный для законодательного дела период управления Беневоленского, вступившего в сношение с Наполеоном и сосланного за это туда, куда Макар телят не гонял;

подполковника Прыща («Новых идей не понимаю. Не понимаю даже того, зачем их следует понимать-с.»), оказавшегося с фаршированной головою;

краткий период начальствования статского советника Иванова, то ли умершего от слишком обширного сенатского указа (который не смог вместить из-за малого росту), то ли уволенного по причине совершеннейшего присыхания мозгов (от ненужности в их употреблении) и положившего начало роду микроцефалов;

впадение в политеизм, чему причиною явился дух исследования, проповедуемый виконтом дю Шарио, который оказался по прошествии времени девицей;

возвращение в лоно истинной церкви под начальством Грустилова (и казнь грешного учителя каллиграфии Линкина за впадение в безбожие и оскорбление чувств верующих, о чем цитата в прикрепляемом отрывке);

разрушение города Глупова и возведение на новом месте под названием Непреклонск, чему градоначальник Угрюм-Бурчеев поспособствовал, и чье правление отмечено было эсхатологическими пророчествами («Идет некто за мной, — говорил он, — который будет еще ужаснее меня»), впрочем, сбывшимися, когда история прекратила течение свое, а к власти пришел Перехват-Залихватский, Архистратиг Стратилатович;

— а все же поговаривают, что не совсем еще перевелся народ сей, по многим сторонам света расселились дети его, осеняемые великим начальстволюбием и укрепляемые на пути своем страшной боязнью и недоверием ко всяческому самоуправлению и прочим анархизмам. К счастью, не перевелись еще и градоначальники достойные, — не иначе, как был все же учрежден «особливый воспитательный градоначальнический институт», ведь как еще можно объяснить невероятную для обывателя великую плодотворность земель сих к их (градоначальников) воспроизведению.

P.S. Здесь же прилагаю цитату из дела об оскорблении веры, которую по невнимательности и диавола попустительству читатель может принять за стенографию диалога современных теледебатов:

«— Сижу я намеднись в питейном, — свидетельствовала она [Маремьянушка], — и тошно мне, слепенькой, стало; сижу этак-то и все думаю: куда, мол, нонче народ, против прежнего, гордее стал! Бога забыли, в посты скоромное едят, нищих не оделяют; смотри, мол, скоро и на солнышко прямо смотреть станут! Право. Только и подходит ко мне самый этот молодец: «Слепа бабушка?» — говорит. «Слепенькая, мол, ваше высокое благородие». — «А отчего, мол, ты слепа?» — «От бога, говорю, ваше высокое благородие». — «Какой тут бог, от воспы, чай?» — это он-то все говорит. «А воспа-то, говорю, от кого же?» — «Ну, да, от бога, держи карман! Вы, говорит, в сырости да в нечистоте всю жизнь копаетесь, а бог виноват!»

Маремьянушка остановилась и заплакала.

— И так это меня обидело, — продолжала она, всхлипывая, — уж и не знаю как! «За что же, мол, ты бога-то обидел?» — говорю я ему. А он не то чтобы что, плюнул мне прямо в глаза: «Утрись, говорит, может, будешь видеть», — и был таков.»

P.P.S. Желаю лишь добавить, что тем более удивительным является восхищение некоторых людей произведениями Салтыкова-Щедрина, убежденного сторонника децентрализации, просвещения и гуманизма, чем более агрессивным является отрицание теми же людьми принципов децентрализации, просвещения и гуманизма.