история россии

Наш человек не революционер, он – анархист… У революционера есть воля к восстановлению – анархист думает только о разрушении…

Мне кажется, эти слова как нельзя лучше подойдут к книге и тем событиям, которые в ней описываются. Знаете, жизнь Романовых с детства меня интересовала. Как они жили? Какими они были? Чем увлекались? Как проводили досуг? И, пожалуй, самое главное, как они провели последний год своей жизни?

По сути, как и все мы, Романовы были самыми обычными людьми: наивными, мечтающими, верными своему долгу. Они радовались и горевали, они тоже боялись, они жили.
Читая на паре книгу у меня как-то спросили уже настолько банальный для меня вопрос: «что читаешь?». Услышав фамилию Эдварда Радзинского парень, который задал мне этот вопрос, улыбнулся и протянул «ааа, это ты о том сказочнике». Сначала я немного не поняла, о чем он, но парниша решил уточнить и сказал, что Радзинский славится среди историков, как личность довольно забавная, способная на выдумки и приукрашивания. «Ты читаешь о Романовых? Ох, там он такого наворотил, что мама не горюй!». В ответ я же спросила в чем не прав сам автор и читал ли вообще что-то у него мой собеседник. Тот ответил, что не читал, но кто-то ему сказал такие слова. Знаете, я тогда не особо прислушалась к его словам, а уж теперь, прочитав книгу, понимаю, что и не надо было помышлять даже о том, что те слова, что мне сказал собеседник, окажутся правдой. Да, я не историк и от истории далека, знаю только ее на уровне школы, да и то довольно поверхностно, а все мои знания о тех или иных личностях основываются на прочитанной мной литературе, но сказать могу точно, Радзинский в моих глазах сказочником не выглядит.

Во-первых, он не основывается на догадках, его книга основана на переписке Николая с его женой Александрой, на дневниках самого Николая и его семьи (каждый из Романовых по традиции с детства вел дневники, в которых записывал все, что происходило за день), на официальных документах. Согласна, что некоторые моменты вызывают недоумение, как, к примеру, вот эти странные приписки автора:

Николай был типичный «телец» со всеми свойствами этого астрологического знака. Медлительный, упрямый и скрытный, малоразговорчивый, обожавший детей, семью. Но два свойства «тельца» у него будто отняты: сила и способность впадать в бешенство. «Да рассердитесь вы наконец, Ваше Величество!» — тщетно умолял его один из министров.
Да, он был особый «телец», «телец жертва», «телец», рожденный на заклание, Иов Многострадальный.

Простите, но примесь зодиаков и прочей ерунды мне кажется абсолютна лишней в исторической литературе. Конечно, в жизни Романовых существовало много мистики (взять хотя бы это страшное число 17, которое преследовало Николая на протяжении всей его жизни), но это не значит, что все его ошибки или черты характера стоит сваливать на то, что он был «тельцом» по знаку зодиака.

В остальном же повествование четкое, без лишних рассусоливаний и раздумий. Не хочется перелистнуть поскорее страницу, ну или полностью отложить книгу и не возвращаться к ней, наоборот, я не могла нарадоваться, что наконец-то читаю книгу о жизни и смерти Николая II и его семьи. Но пусть вас не пугают слова «четкий», в охарактеризованнии мною этого произведения, не смотря на всю четкость в книге явно видна живость повествования и заинтересованность самого Радзинского данной темы.
А вообще, теперь я еще больше не люблю советскую власть, которая пыталась себя обелить на протяжении всего своего существования. Никакая она не освобождающая, это очередная тирания, которая пришла с видом святой девы к рулю правления, но чье лицо, гневное и брызжущее слюной и ненавистью мы видим теперь, через многие годы. Как по мне, достаточно было того, чтобы убрать Романовых от власти, выслать их подальше и забыть, но нет, нужна была кровь.

Так нелестно отзываясь о советской власти, я не выгораживаю царскую власть, согласна, что Николай не был истинным правителем, его вполне можно назвать пешкой (пусть и не совсем глупой и без мозгов), но все же пешкой в руках своей матери, жены Аликс и прочих политиков, которые кишели вокруг него.

Детская доверчивость - чарующее качество для человека обычного - и роковое для правителя.

Но тем не менее, чем он заслужил такой судьбы? Чем его дочки и сын это заслужили?

Я знала, чем окончится повествование, но все равно от этого мне не читалось легче. Камень на душе все равно есть, причем его вряд ли можно будет как-нибудь убрать. А все потому, что я увидела на страницах этой книги не Николая II и его жену Александру, я увидела прекрасную и любящую друг друга пару: Аликс и Ники, которые оставались вместе до конца своих дней.

Из письма Николая к Аликс :

«....Я только сижу и смотрю на тебя- это уже само по себе для меня огромная радость.»

Из письма Аликс к Николаю:

«…когда эта жизнь закончится, мы встретимся вновь в другом мире и останемся вместе навечно…»

Да, Аликс тоже не была святой, она довольно много сделала ошибок и толкала часто мужа делать эти же ошибки, которые привели к катастрофе, но все же моя привязанность к ним останется.

Политика — это грязное дело, и оно всегда будет синонимом слова «кровопролитие», без этого никак, поэтому я сразу скажу, что все мои слова в данной рецензии – сугубо мое мнение и на нем не стоит заострять внимание. А ведь верно, зачем я в него лезу?

Кругом измена, трусость и обман.
(из дневника Николая II от 2 марта 1917 года после подписания манифеста об отречении)

Точнее и нельзя сказать, ведь это правда. Ведь тогда, в момент революции, рабочие и все «творцы» истории кричали:
- Мы идем к революции!
И лишь самые умные и трезвомыслящие отвечали:
- Мы идем к анархии.

Но у меня перед глазами стоят лица молодых княжон, последних Романовых. Наверно, я никогда не устану смотреть на фотографии, на эти милые лица. Они так спокойны, так уверены в будущее, они счастливы. Ники, Аликс, скромная Татьяна, опора своей матери, чувственная и отзывчивая Ольга, веселая и непоседливая Анастасия, больше всех привязанная к отцу Мария, Солнечный луч (Алексей), они были настоящей семьей, которая до самых последних дней была сплоченной и любящей друг друга.

Я слышу их голоса – там, в темноте в исчезнувшем времени.