Я нахожусь под глубоким впечатлением недавно прочитанной книги «Гербарии и открытки» И. И. Листвиной, появившейся на сайте ЛитРес.
Сам я принадлежу к поколению примерно на 25 лет моложе. Перестройка застала таких, как я, на выходе из школы. Но и мои детство и отрочество прошли в советское время, хотя (как мне тогда казалось!) в значительно более спокойной и обнадёживающей обстановке.
Что же больше всего удивило и обрадовало меня в этой книге ?
Прежде всего, детальность и выпуклость описываемых мест и отрезков времени, идёт ли речь о моём родном городе в послевоенный период, или о нём же, но в 50–х гг, или о мало кому известном посёлке Се–еве на Украине.
Мои ровесники получили представление о той эпохе преимущественно из журнальных статей периода после Перестройки. Или из воспоминаний знаменитостей тех лет, в которых основное внимание невольно уделяется и себе, и своему окружению.
С воспоминаниями же «о времени и о себе», причём в равной мере об обеих этих составляющих я встречаюсь впервые (если говорить именно об этом отрезке времени).
Невзирая на то, что время было нелёгким и девочке Ире (героине повествования) пришлось пережить многое, автору почти никогда не изменяет чувство пропорции и юмора. Так, в очень печальном се–евском эпизоде вдруг мелькают «весёлые гуси» (пережившие в качестве неизменной приметы времени и Гражданскую войну, и превращение сёл в колхозы, и немецкую оккупацию…) При послевоенных дачниках они «вновь приподняли свои многочисленные шеи и пластмассовые лодочки носов». Подобные детали (а они разбросаны в «Гербариях…» повсюду) очень облегчают чтение и вводят читателя в мир, которого он никогда не видел.
Близкими моему сердцу оказались и воспоминания из семейного альбома. Повторяю, у меня они свои, но тональность общая – к моему удивлению и радости.
И всё же, несмотря на оригинальный ракурс, в котором «сфотографированы» (я специально прибегаю к языку автора !) разные – и далеко не маловажные – детали, да и на множество неизвестных мне «подробностей времени», мне было бы нелегко по–настоящему войти в контекст этой книги, если бы не Отступления, написанные от лица взрослого (или просто авторского) я. Или же от лица нашей современницы, живущей сейчас и вместе с нами.
Я не совсем понял, в какой мере эта книга вымысел, а в какой – описание реальных событий. Но это и не так уж важно. Гораздо важнее то, что она обогощает наши представления о целом периоде российско–советской жизни, пусть не самом героическом, а переходном. О нём, к тому же, так мало информации – как достоверной и документально подтверждённой, так и взятой из личных воспоминаний и заслуживающей доверия – и притом на достаточно высоком литературном уровне.
Моя юность также пришлась на переломную эпоху (хотя и совсем иную), когда, при внешней обыденности жизни, решались как судьба целой страны, так и личные судьбы её жителей. В этом состоит ещё одна причина, почему мне оказалась близка книга «Гербарии, открытки…»
Илья Шагалов (Санкт–Петербург), физик и программист (компьютерное моделирование).
Я нахожусь под глубоким впечатлением недавно прочитанной книги «Гербарии и открытки» И. И. Листвиной, появившейся на сайте ЛитРес.
Сам я принадлежу к поколению примерно на 25 лет моложе. Перестройка застала таких, как я, на выходе из школы. Но и мои детство и отрочество прошли в советское время, хотя (как мне тогда казалось!) в значительно более спокойной и обнадёживающей обстановке.
Что же больше всего удивило и обрадовало меня в этой книге ?
Прежде всего, детальность и выпуклость описываемых мест и отрезков времени, идёт ли речь о моём родном городе в послевоенный период, или о нём же, но в 50–х гг, или о мало кому известном посёлке Се–еве на Украине.
Мои ровесники получили представление о той эпохе преимущественно из журнальных статей периода после Перестройки. Или из воспоминаний знаменитостей тех лет, в которых основное внимание невольно уделяется и себе, и своему окружению.
С воспоминаниями же «о времени и о себе», причём в равной мере об обеих этих составляющих я встречаюсь впервые (если говорить именно об этом отрезке времени).
Невзирая на то, что время было нелёгким и девочке Ире (героине повествования) пришлось пережить многое, автору почти никогда не изменяет чувство пропорции и юмора. Так, в очень печальном се–евском эпизоде вдруг мелькают «весёлые гуси» (пережившие в качестве неизменной приметы времени и Гражданскую войну, и превращение сёл в колхозы, и немецкую оккупацию…) При послевоенных дачниках они «вновь приподняли свои многочисленные шеи и пластмассовые лодочки носов». Подобные детали (а они разбросаны в «Гербариях…» повсюду) очень облегчают чтение и вводят читателя в мир, которого он никогда не видел.
Близкими моему сердцу оказались и воспоминания из семейного альбома. Повторяю, у меня они свои, но тональность общая – к моему удивлению и радости.
И всё же, несмотря на оригинальный ракурс, в котором «сфотографированы» (я специально прибегаю к языку автора !) разные – и далеко не маловажные – детали, да и на множество неизвестных мне «подробностей времени», мне было бы нелегко по–настоящему войти в контекст этой книги, если бы не Отступления, написанные от лица взрослого (или просто авторского) я. Или же от лица нашей современницы, живущей сейчас и вместе с нами.
Я не совсем понял, в какой мере эта книга вымысел, а в какой – описание реальных событий. Но это и не так уж важно. Гораздо важнее то, что она обогощает наши представления о целом периоде российско–советской жизни, пусть не самом героическом, а переходном. О нём, к тому же, так мало информации – как достоверной и документально подтверждённой, так и взятой из личных воспоминаний и заслуживающей доверия – и притом на достаточно высоком литературном уровне.
Моя юность также пришлась на переломную эпоху (хотя и совсем иную), когда, при внешней обыденности жизни, решались как судьба целой страны, так и личные судьбы её жителей. В этом состоит ещё одна причина, почему мне оказалась близка книга «Гербарии, открытки…»
Илья Шагалов (Санкт–Петербург), физик и программист (компьютерное моделирование).