Иария Шенбрунн-Амор

Книга представляет собой вторую часть исторической дилогии, посвящённой событиям эпохи крестовых походов и (порой достаточно мрачным) параллелям между тогдашними и нынешними реалиями Ближнего Востока. Первая книга была во многом экспериментальной и в буквальном смысле «спараллеливала» две сюжетных линии, одна из которых разворачивается в 12 веке, а другая – в современном Израиле. Эта же книга представляет собой классический исторический роман без современной сюжетной линии, и всевозможные аналогии читателю предоставляется усматривать самостоятельно.

Хочу сразу сказать, что «Бринс Арнат» вряд ли понравится поклонникам Дюма, Вальтера Скотта и прочих исторических авторов эпохи романтизма, потому что романтики крестовых походов и победы Добра над Злом здесь нет в принципе. Автор делает акцент именно на неприглядных сторонах средневековой политики, на интригах, борьбе интересов и рыцарских подвигах, оказавшихся бессмысленными из-за случайного каприза власть предержащих. К тому же, если у этих авторов акцент делается на конкретных героях и их приключениях, а исторические события выступают лишь фоном, то здесь, напротив, несмотря на наличие формально «главных» героев в центре внимания само масштабное историческое полотно, сам исторический процесс (такой ракурс повествования может напомнить скорее, например, Виктора Гюго).

Однако это не значит, что в сюжете нет психологизма: напротив, фактически всё построено на нём. Очень ярко показывается, как любовь, ненависть и ревность правителей и аристократов решают судьбы государств, и я усматриваю здесь явную перекличку со знаменитой серией Ги Бретона «Истории любви в истории Франции». Здесь нет объективного добра и зла, и читательское отношение к одному и тому же персонажу может в ходе повествования несколько раз измениться на противоположное (например, заглавный герой Бринс Арнат/Рено де Шатильон, в какой-то момент казавшийся чуть ли не хуже сарацин, вызывает огромное сочувствие в последней части произведения; зато любимый сын героини Боэмунд превратился в, мягко говоря, неприятного героя); даже мусульмане, психологии которых уделяется значительно меньше внимания, рисуются не как схематичные злодеи, а как люди со своим набором ценностей. Пожалуй, именно в этом основная заслуга автора: в «оживлении» исторических личностей, которые неисторикам были фактически неизвестны (это вам не Мария-Антуанетта и даже не Фридрих Барбаросса, чьи имена так или иначе на слуху). Их достижения значимы скорее субъективно, чем объективно: современный читатель может не разделять идеалов героев по завоеванию Ближнего Востока (тем более что он уже знает, что эти идеалы не воплотились в жизнь), но неизбежно будет сопереживать связанным с этим личным мотивам, будь то страстная влюблённость, мечта о семейном счастье или месть. «Политическое» очень тесно переплетается с «человеческим», но, к сожалению, человеку (даже наделённому властью) очень редко удаётся реализовать свои личные устремления, если они идут наперекор глобальным историческим процессам. Но в то время как государства, династии и империи рушатся, личности остаются в веках.

Надеюсь, что второй опыт автора в большой литературной форме окажется не последним.