Зарубежная классика

Нижеизложенный текст отличается резкостью и нетерпимостью. Несмотря на то, что сюжета он практически не затрагивает, рекомендовать отзыв к прочтению незнакомым с текстом книги читателям автор рецензии воздержится.

Увы, главным минусом книги стала ей многожанровость. Для детектива она, пожалуй, слишком неторопливая, даже убаюкивающая, настраивающая скорее на содержательный лад, на умиротворение и спокойствие, что не очень вяжется с расследованиями и раскрытием каких-либо тайн. Для любовного романа, в свою очередь, в ней чрезмерно сильна детективная линия и, как это ни странно, слишком блёклая эмоциональная сторона (дело в том, что страданий и препятствий на пути высокопарной любви - до тошноты высокопарной - в книге было достаточно, а состояние счастье, с необходимостью достижимое после всевозможных невзгод и лишений требования жанра, оказалось каким-то скомканным и заурядным). Причиной этому, впрочем, может являться тот факт, что действующие лица теряют сочувствие читателя ещё в первой четверти книги, так что естественно предположить, что дальнейшая их судьба не покажется зрителю настолько волнующей, насколько, надо думать, предполагалось автором.

Не могу сказать, что персонажи тусклые и незаметные, это не совсем так, и всё же положительные персонажи как на подбор до оскомины порядочные, а отрицательные карикатурно дурны во всех отношениях (если раскусить, разумеется, их дешёвое лицемерия) за одним исключением, на котором имеет смысл остановиться подробнее. Фоско (я прошу прощения, но графом его, как правило, именовал мягкотелый рассказчик, тогда как сам итальянец для определения себя прибегал к одной лишь фамилии за исключением, разумеется, случаев, когда необходимостью было перечисление его званий и титулов, где на красноречие он не скупился). Каков темперамент каков характер, какой великолепный ум и как ловко он использует свои таланты. Невероятно яркий и потрясающе сильный образ, в противовес всем прочим, цельный: это и тонко чувствующая душа, умеющая оценить красоту и искусство, и достойный соперник, умеющий оценить силы противника, наслаждаться дуэлью и уважать оппонента, даже восхищаться им, а не действовать в порыве слепой ненависти, как нам это обычно подносят (в том числе в данной книге на примере сэра Персиваля Глайда, баронета), из-за чего в силу поспешности и неосмотрительности многие антагонисты с неизбежностью терпели поражения. Итальянец дьявольски умён и обладает немыслимым запасом воли (что опять же делает ему честь, потому что здесь требует невероятная самодисциплина) не относится, несмотря на богатый внутренний мир и чувствительную натуру, с высокомерным пренебрежением ко всему материальному, как это свойственно восторженным героям и героиням (даже мистеру Хартрайту, заметим) - как мыслящий человек, умеет принять как прекрасное духа, так и безобразное тела, не скатываясь страдание из-за последнего и болезненное обожествление первого. Браво, Фоско, вы были белоснежной жемчужиной данной книги и всегда будете сиять, озаряя её своим светом.

Мне также пришёлся по душе и второй итальянец, славный профессор Песка. К сожалению, посвятивший столько много сюжетного времени страданиям несчастных героев и героинь, автор не посчитал нужным уделить чуть больше времени этому доброму малому (несмотря на то, что этот-то иностранец играл на правильной стороне).

Так как общий тон данной рецензии получился достаточно личным, а форма подачи иной раз походит на монолог, отметим ещё и тот мистическое ощущение дежа вю, не покидающее читателя (впервые знакомящегося с произведением, что характерно) на протяжении всего повествования. Разумеется, этот загадочный факт легко объясним общечеловеческой культурой, запечатлевшей в той или иной мере всё, когда-либо созданное мыслящим существом, наличием нескольких экранизаций и прочими разумными доводами, однако ощущение было настолько реальным и относилось именно к тексту, что читатель предпочтёт остаться в приятном заблуждении и скорее довериться чувству, нежели скучным доводам разума. За это отчасти пугающее мистеру Коллинзу искренняя благодарность.