детям и родителям

И ведь, сказывается, сколько может вмещать в себя одна единственная ночь! Какой многоцветный, многоликий, пёстрый мир раскрывается нам здесь, на этой грешной земле в начале 17** года! Сколько лиц, сколько радости, сколько света, доброго лунного света!

Да, это правда. Для Гоголя ночь — не место обитания дьявольских сил, не пугающая темнота, а часть Божьего мира, спокойная, светлая и благосклонная для человека. Да, здесь есть и ведьмы, и чёрт выскакивает из трубы — но разве он страшен? Да гляньте вы на него, он же жалок, простой деревянный крест, тройной перст крёстного знамени — и всё, он уничтожен, раздавлен верой простого человека! В этой сказке простой кузнец может и черта оседлать, и к матушке царице на поклон слетать, и руку первой красавицы станицы получить... И всё это — от заката до восхода Солнца.

Конечно, «Ночь перед Рождеством» — это не только история кузнеца, царициных черевик и выпоротого хворостиной черта — вовсе нет. Это и горькая, безответная изначально любовь простодушного и доброго Вакулы, ценящего красоту, к ветренной заразе Оксане, и комедия положений вокруг похотливой Солохи и её армии, гм, сорюмочников, и мимолётный сказ о визите запорожских казаков в Петербург к царице в поисках правды, у которой из-за плеча выглядывают полирующий бриллианты Потёмкин и бледный Фонвизин...

Конечно, это иллюзорный мир, мифопоэтическая конструкция, созданная юным, и действительно хорошим человеком — Николаем Гоголем. Вся повесть пропитана здоровым оптимизмом и любовью к людям, пусть даже грешным, нелепым, туповатым, но — Божьим тварям... Да, образ черта, как мне кажется, всё же взят из германской литературы, именно там, со Средних веков, высмеивали черта, ставили его в глупое положение, и делали его пугающую фигуру как можно менее страшной. И этот столь яркий элемент текста создаёт на удивление светлый образец веры в Бога — веры, лишённой страха.