Алексей Макушинский
Комментарий к книге Пароход в Аргентину
Рецензия на книгу Пароход в Аргентину
Etoile_radieuse
История одной судьбы - и не одной, история выдающегося человека, нашего соотечественника Александра Воскобойникова… Неизвестно, можно ли назвать главного героя нашим соотечественником, если большую часть жизни он прожил за границей. Он эмигрировал во время Гражданской войны с остатками белой гвардии - то есть получается эмигрантом первой волны. Для всего мира он остался выдающимся архитектором Alexandre Vosco - скорее французом, чем русским, скорее человеком мира, нежели принадлежащим какой-то одной стране. В Аргентине, где в 50-тых годах столетия и жизни Vosco он пережил взлет своей карьеры - его наверняка считают аргентинцем, никак иначе только своим.
"Пароход в Аргентину" - история об архитектуре, любви, семье и… истории, бушующим за бортом парохода жизни, штормовом 20 веке. История скорее счастливая - другу Александра Воскобойникова Владимиру Граве повезло куда меньше, он остался в Советском Союзе, после войны оказался в лагерях для displaced persons, "дипийцев", откуда чудом вырвался на запад, а не на восток, где его ждал бы расстрел или лагеря.
Вырвался, чтобы в 50-м году встретить на пароходе в Аргентину своего друга детства Сашу, с которым не виделся больше 30 лет. С которым они прожили очень разные жизни.
Книга об очень правильной какой-то эмиграции, не впадающей в уныние, не проводящей все дни в ностальгии, не воющей о потерянной России и не воюющей с пустотой. Эта книга вообще не о России бывшей или прошлой, она о России, существовавшей параллельно СССР и исчезнувшей вместе с его развалом. Но вообще книга ещё шире - она о мире в целом и жизни, радоваться которым можно везде, потому что дом наш там, где наше сердце. А сердце всегда в груди.
Пыталась продаться через буйные заросли авторского снобизма (ах, эти мерзкие рок-бэнды мешают мне читать Шатобриана), но не смогла, сдалась после нескольких десятков страниц. К тому же всё усугубляется сочетанием снобизма с довольно-таки архаичным вычурным слогом, который бывает оправдан либо иронической метапозицией, либо фантастическим чутьём языка (а тут нет ни того, ни другого).