Приключения

Уже давно один из книжных друзей настойчиво рекомендовал мне бросить всё и прочитать «Террор». Но он почему-то упорно казался мне «книгой для мальчиков» из серии «о доблестях, о подвигах, о славе», поэтому я всячески уклонялась от чтения. Да и тот факт, что сюжет основывался на реальных событиях покорения Арктики, изначально останавливал меня – беллетризированная документалистика не относится к числу моих любимых жанров. Но, как оказалось, зря, потому что меня ожидало очень эмоциональное чтение, способное погрузить в уже давно забытое детское состояние полной поглощенности книгой. Такое, наверное, испытываешь, впервые читая А. Дюма, М. Рида, Ф. Купера, Р. Сабатини или А. Конан-Дойла… О, эти мушкетёры, пираты, коварные злодеи, благородные разбойники, флибустьеры, путешественники, бесстрашные герои с их удивительными приключениями – как хотелось в них верить! Как мечталось, чтобы их необычные истории никогда не кончались! Как отчаянно волновали их судьбы и как ярко резонировали внутри переживаемые ими перипетии. И, Господи, как же хотелось, чтобы все они существовали в реальности...

И вот – «Террор», и все они - реальнее некуда…

Наверное, иррациональная надежда, что нечто удивительное может быть где-то рядом или хотя бы когда-то было рядом, не покидает нас и во взрослости, заставляя погружаться в книжную романтику дальних странствий, покорения территорий, благородства характеров. И, как я убедилась, факт, что книга основана на реальных событиях, вовсе не снижает, а наоборот, мощно усиливает её содержание, превращая его в одну из тех загадочных историй, о которых можно долго спорить, как о Тунгусском метеорите, Бермудском треугольнике или перевале Дятлова. Завеса тайны, трагические находки и, в общем, безуспешность поисков, организованных по следам экспедиции Франклина, окрашивают произошедшее в трагические сумерки, но, даже догадываясь о финале, каждую страницу этой книги – от корки до корки - я прочитала с неослабевающим интересом. Воображение рисовало «живые картины» снежной пустыни с грядами торосов, пронзительного ветра, духоты корабельных трюмов, скрипа сдавливаемого льдом судна, всполохов арктической грозы, запаха тюленьего жира и внезапного обморочно-жуткого движения поднимающегося из темноты и льда существа…

Страх вперемешку с удовольствием – наверное, самая несовместимая, необъяснимая, но и самая волнующая смесь в литературной алхимии, способная завораживать читательское сознание, и на всём протяжении долгого чтения я так себя и чувствовала - завороженной, захваченной, замершей, опутанной сюжетом. Да ещё Д.Симмонс оказался из тех авторов, кто ведёт неспешное, основательное повествование, не упуская даже мельчайших деталей, вкрапляя в него факты и исторические свидетельства и «застревая» на, казалось бы, второстепенных обстоятельствах, без которых книга утратила бы половину своей притягательности. Чего стоит, к примеру, многостраничное описание спасения Блэнки от гигантского монстра – кажется, что это ты вместе с ним прыгаешь, бежишь, раскачиваешься, втискиваешься в ледяную скорлупу, задыхаешься, кричишь и под конец, после всего пережитого, молча и спокойно отдаёшь себя в руки Господа. Эти «мелочи» становятся катализаторами, провокаторами, а иной раз даже своеобразными детонаторами текста Д. Симмонса, усиливая жуткую атмосферу правдоподобности происходящего: ты не хочешь, чтобы было так, ты внутренне сопротивляешься, сжимаясь в комок, но оно именно так и происходит, воплощая твои самые ужасные ожидания...

Роман буквально «дышит» мраком, холодом, безмолвием. Читая, я всё время видела перед глазами самую страшную руну «Isa», символизирующую лёд, могильный холод, безысходность и неотвратимость смерти, тонкую грань между живым и навек застывшим. Наиболее трагические эпизоды книги так написаны, что ты как бы присутствуешь при пересечении персонажами этой грани: вот только что Гор, Франклин, Ирвинг были живы, отдавали команды, дрожали от холода, мечтали об отдыхе, двигались к цели… и вот – какой-то миг! – и их уже нет, линия их жизни обрывается прямо на глазах читателя. Интересно, думала я, а что же тогда чувствуют Мойры, отмеривая и перерезая нить жизни?

И… к середине книги я не выдержала - полезла в Интернет читать всё, что найдётся про экспедицию Франклина. Сколько же разного я узнала за эти несколько часов, проведенных в молчаливом и почти гипнотическом чтении документов, фотографий и эскимосских свидетельств! По сравнению с этим фантазии Д.Симмонса заметно поблекли, лишний раз доказывая, что реальность беспощаднее, откровеннее и непреодолимее любого вымысла. За эти несколько часов я в буквальном смысле слова «переболела» Севером, экспедицией, цингой, предательством… Во мне самой как бы вскрылись новые смысловые территории, проливы и проходы. Но надо отдать автору должное – именно благодаря этой книге я пережила странно волнующую причастность к пережитой экипажами «Эребуса» и «Террора» трагедии, особенно остро - когда вглядывалась через полторы сотни лет в реальные лица Джона Торрингтона, Джона Хартнелла, Уильяма Брэйна (http://valhalla.ulver.com/f39/t18516.html).

В этой истории много героев, много судеб, много надежд, невзгод и безразличной к человеку хтонической жестокости природы. Читая, я невольно спрашивала себя, зачем, ради чего все эти люди подвергли себя такому суровому испытанию? К чему они стремились или от чего в своей жизни убегали, уходя в этот долгий арктический поход? Что двигало ими в таком рискованном предприятии? Зачем им лично была нужна эта авантюра? Что думали и чувствовали они в тот миг, когда осознали, что судьба уже прочертила им абрис конца, что впереди - только боль, страх, безнадёжность и депрессия? Похоже ли это на катастрофу или крушение? Конечно, в самой книге этот вопрос не ставится в силу отсутствия необходимости, но, что удивительно, возможные ответы, смыслы этих людей уже были и прорастали во мне ещё до того, как я начала об этом размышлять: этот кураж, это чувство покорения, испытание собственного мужества, восторг открытия, жертвенность, проверка возможностей человека и его… человечности и есть нечто глубоко укоренённое в человеческой природе. Ecce Homo. Наверное, сколько существовали и будут существуют люди, столько они и будут противопоставлять себя силам стихий, соперничать с ними знаниями и опытом выживания.

Мистическая, вымышленная составляющая книги меня не очень увлекла, показалась простоватой и даже шаблонной. Поэтому и реального страха тоже не было. Но вот что было точно, так это поглощенность, захваченность атмосферой нарастающей тоски, безысходности, депрессивности и отчаяния. И эти чувства, как семена экзистенциальной тревоги, всё ещё во мне. Намного больше мне понравились квазибиографические психологические «вставки», реконструкции размышлений и любовных отношений героев, вполне современные «отступы» внутрь мужского ума и мужской природы. Конечно, я представляла себе Крозье, Гудсира, Фицджеймса или Ирвинга совсем не такими, как на портретах, но что-то, может быть, и придуманное Д.Симмонсом, было в них… неуспокоенное, устремлённое, подлинное, а потому - очень притягательное. Так и хотелось прошептать им сквозь мрак и пыль времён: «Мужики, вы такие классные, такие настоящие…». Так что всё равно получилось «о доблестях, о подвигах, о славе». И, наверное, хорошо, что Д.Симмонс всё же оставил шанс Крозье. Это позволило, несмотря ни на что, покинуть книгу… почти на позитиве. Надежда действительно умирает последней.