Повести

Мир глазами Мотла

Девятилетний еврейский мальчик Мотл рассказывает о жизни своей семьи, о смерти отца, о безуспешных попытках старшего брата разбогатеть, о их поездке в Америку и о том, как они «делали жизнь» в Нью-Йорке. Благодаря счастливой особенности детей воспринимать жизнь as it is и радоваться каждому дню мир в историях Мотла, на первый взгляд, не так уж и плох, но мы-то с вами понимаем, насколько круто этот оптимизм замешан на печальном.

Каков же он, этот мир глазами Мотла?

В нем есть мама – она плачет по любому поводу, такая уж у нее привычка. Старший брат Эля, который знает, как, потратив всего 1 рубль, заработать целых сто. Друг брата Пиня, «человек с головой», «большой мастер говорить рифмой». Рай в мире мальчика Мотла совсем не на небесах, как думает мама, но и не в бане в пятницу, как считает переплетчик Мойше, и даже не на горе из чистого хрусталя, где мальчишки бездельничают день-деньской, купаются в молоке и за обе щеки уплетаю мед. Нет, рай – в соседском саду:

…клянусь вам, сад не сад, а рай земной<…> Чего-чего только нет в этом саду! Яблоки, и груши, и черешни, и сливы, и вишни, и крыжовник, и смородина, и персики, и шпанка, и абрикосы, и малина, и шелковица… Чего уж больше — даже виноград к Новому году можно получить у лекарихи Менашихи.

Побывать в этом раю при жизни, разумеется, невозможно – он обнесен высоченным забором с колючками. Но все-таки однажды Мотлу удается вкусить пищи богов – попробовать персик. Его, кстати, лучше есть с хлебом. А еще Мотл со знанием дела может вам рассказать, как есть незрелый крыжовник, как быстро поспевает черешня и почему дыня лучше арбуза.

Где-то существуют, оказывается, погромы. Но что это такое, Мотл не знает. А услышанному от товарища не очень-то верит.

Погром это такая штука, которая теперь бывает повсюду. Начинается это с пустяков, но уж если начнется, что тянется дня три подряд…<…>Вышибают стекла! Ломают мебель! Вспарывают подушки! Пух летит, как снег! <…> Громят не только дома, — громят и лавки. Выбрасывают на улицу товар, топчут, грабят, рассыпают, потом обливают керосином и жгут.<…>А потом, когда грабить уже нечего, ходят по домам с топорами, ломами и дубинами. А полиция ходит следом. Поют, свистят, кричат: «Эй, ребята, бей жидов!» Бьют, убивают, режут, штыками колют…
— Кого?
— Что значит, «кого»? Евреев!
— За что?
— Что значит, «за что»? На то и погром!

И еще есть на свете Америка – это такая страна, где «можно делать жизнь» и зарабатывать деньги. Туда надо ехать – это тоже новое, неизвестное еще удовольствие.

Я даже не знаю, что значит ехать. Однажды, правда, мне довелось испытать это удовольствие. Я проехался верхом на козе нашего соседа… Дорого мне это стоило! Помимо того что я упал и расквасил себе нос, я еще получил несколько затрещин.

Прежде чем попасть в Америку, надо перейти границу, а дальше - Львов, Краков, Вена, Антверпен, Лондон… Это замечательные города, особенно Антверпен, где все торгуют бриллиантами. И самое главное – если хочешь в Америку, - береги глаза, потому что с больными глазами туда не пускают. Придется тогда, как девочке Голделе, у которой вся семья уехала в Нью-Йорк, а она осталась в Антверпене одна, работать – и лечить глаза.

В самой Америке очень интересно. Здесь никто ничего не покупает за наличные деньги, только в рассрочку. Здесь нельзя обижать того, кто младше. А уж в кино «навидаешься таких чудес, что голова кругом».

Огромная страна,
Ей нет конца и края,
Здесь лжи в помине нет,
Неправды здесь не знают…

Одна только беда – так и тянет нарисовать всех тех, с кем довелось встретиться на долгом пути в Америку, но нет ни карандашей, ни красок, да и брат Эля грозится побить, если будешь рисовать.

От такого детского простодушия невольно сжимается сердце. Хочется плакать. И смеяться. И снова плакать. И опять смеяться.
Повесть осталась незаконченной. Что ждет мальчика Мотла и его родных в «земле обетованной»? Я не знаю. Но повторяю про себя, снова и снова: «Только не возвращайтесь в Европу, только не возвращайтесь»…