Классика

Несомненно, об этом эпохальном романе можно, и наверное, — нужно говорить долго, вкусно и от сердца, но лучше всего на мой взгляд, о нём сказал Нобелевский лауреат Сол Беллоу в одном из своих рассказов («Зетланд: свидетельство очевидца», если кому интересно):

— Я вижу, эта книга произвела в тебе перелом.
— Лотти, эта книга — просто чудо. Она увлекает тебя за пределы людского мира.
— Зет, что это значит?
— Это значит, что она увлекает тебя за пределы мира умственных проекций или обособляющих вымыслов повседневной общественной жизни или психологических шаблонов. Освобождает на клеточном уровне. Что по-настоящему избавляет от этих обособляющих социальных и психологических вымыслов, так это другой вымысел — вымысел искусства. Без такой поэзии для человека жизнь не в жизнь. Ах, Лотти, до чего же я зачах на символической логике.
— Нет, мне положительно необходимо прочитать эту книгу, — сказала Лотти.

Всё это конечно, правда, и роман многослоен, и читаешь его на одном дыхании, если бы не одно но: книжка, при всём её богатстве языка, замечательно-обширной образности и описательности, глубине характеров и множественности аллюзий — несколько всё же подростковая. Нет, было бы мне лет 16-17 — превратился бы «Моби Дик» у меня в настольную книгу. А сейчас — да, это шедевр, но шедевр долженствующий приходить в руки людям несколько моложе моих тридц… а, что там — уже ведь тридцати одного практически! Вот она — старость, вот они — власы седые, согбенная спина и грелка!

Не то, что бы роман неровен, или того хуже — глуп и слащав, отнюдь нет. Скорей написан он слегка наивно, местами излишне романтично, а моментами и весьма прямолинейно: имена эти — Иона, Измаил, Ахав, Илия… вот сразу просто-таки лишают возможности самому и постепенно узнавать характеры героев, чеховские фамилии какие-то, право-слово! — хотя я к творчеству Антона Павловича с глубоким уважением и отношусь, но вот несколько эти моменты меня всегда смущали. И, как видит многоуважаемая публика, смутили меня и Ахав с Ионой.
Да и шутки, на то время — несомненно, смешные и в некотором роде актуальные, в наше время поклонникам, к примеру, Альберта Эйлера придутся, скажем так, — не по душе.

Что это? Заседание черного парламента в преисподней?
Ряды черных лиц, числом не менее ста, обернулись, чтобы поглядеть на меня; а за ними в глубине черный ангел смерти за кафедрой колотил рукой по раскрытой книге. Это была негритянская церковь, и проповедник держал речь о том, как черна тьма, в которой раздаются лишь вопли, стоны и скрежет зубовный. «Да, Измаил, — пробормотал я, пятясь к двери, — неприятное развлечение ждало тебя под вывеской „Ловушки“».

Хотя всё это, на самом деле, мелочи, и я просто жалею, что не прочитал эту совершенно великолепную книгу раньше. Остаётся лишь завидовать тем, к кому «Моби Дик» пришёл именно в те самые шестнадцать!