Классика

Крошечная, почти бессюжетная зарисовка, повествующая о нравах, царивших в рядах художественной богемы в начале прошлого века. Я грешный человек, люблю русскую живопись и прочёл этот рассказ заинтересованными глазами. Кто именно выведен как главный герой, мне понять не удалось, вот остальные названы своими именами и можно видеть, насколько Бунин в теме того, о чём пишет. Прежде всего, Софья Кувшинникова не сестра Чехова, хотя и была с ним хорошо знакома. Что касается её бездарности, то картины Кувшинниковой хранятся в Третьяковской галерее, а Третьяков бездарных картин не покупал. О Григории Ярцеве, который по словам Бунина изнасиловал героиню, уже на втором сеансе лишив её невинности, я ничего не помнил, пришлось поднимать литературу. Разумеется, там не говорится ни о привычке насиловать молоденьких натурщиц, ни об алкоголизме. Критика двадцатых годов со снисходительным пренебрежением говорит о Ярцеве, называя его последышем передвижников. Умер Ярцев в 1918 году, так что действие бунинского рассказа происходит во время гражданской войны. Интересно, кому в это время могла понадобиться картина с обнажённой купальщицей?

Натурщица упоминает также, что позировала «аж самому Малявину». До 1900 года Малявин был совершенно неизвестен, а сразу после парижской выставки уехал в деревню под Рязанью, где и жил безвыездно в течение двадцати лет. Она, что к Малявину в деревню каталась?

Короче, со знанием художественной жизни у Бунина полный швах. Теперь, как написан этот отрывочек? Раз натура обнажённая, то упомянуты волосы внизу живота. Дело привычное, от Бунина я иного не жду. А вот что вызвало недоумение, так это манера разговаривать, которую демонстрирует натурщица. Я хорошо знаю псковский и новогородский диалекты, сходу узнаю архангелогородский и средне уральский говоры с их такими разными, но равно замечательными звательными падежами. Отличу и окающего волжанина, и дифтонг i-и в речи владимирца, а вот то, как говорит уже вторая героиня из рассказов Бунина, для меня тайна за семью печатями. Я далёк от мысли, что Бунин просто коверкает язык женщин, наверное где-то так говорят, но если проститутка из рассказа «Мадрид» не так давно приехала из деревни, то натурщица из рассказа «Второй кофейник» вращается в художественной среде чуть не четверть века, ей доступно понимание живописи: «Спина и зад вышли отлично, сильная лепка...» -- а вот обучиться городской речи -- не довелось.

Ощущение такое, что Бунину, как всегда, наплевать на женщину: описал спину, зад, волосы внизу живота, -- и довольно с неё. Неприятный рассказ.