Зарубежные любовные романы

Возможна парочка спойлеров.

Я очень, очень долго откладывала своё знакомство с сёстрами Бронте по вполне понятной причине: я не любитель романтической литературы и ту же Джордж Эллиот, ещё одну представительницу этого направления, вообще читать не смогла. Решение взяться за Бронте возникло спонтанно. Я хотела взять «Джейн Эйр». И отчего-то рука без малейших колебаний уцепила с полки именно «Грозовой перевал».

Стиль Эмили Бронте превосходен. С превеликим удовольствием читала каждую строчку. Весь текст восхитительно гармоничен, лаконичность соседствует с достаточным количеством уместных описаний, а эмоции, на которых и построена вся книга, поданы столь живо, что дух захватывает.

О персонажах говорить можно очень много и долго, изливая море мыслей и собственных эмоций относительно их судеб. Каждый из них глубоко цепляет и западает в душу, но меня больше прочих поразили Кэтрин Эрншо и Хитклифф, составившие вместе с Эдгаром Линтоном болезненный, травящий души всем троим любовный треугольник.

Кэтрин — дикая, своенравная, гордая бунтарка-эгоистка. Любила ли она на самом деле Хитклиффа, если желание комфорта и красивой жизни в ней пересилили эту любовь? Эдгара Линтона она уж точно не любила, хоть и относилась к нему с теплотой. Кэтрин была полна страстей, эти страсти рвались из её души бурными потоками и в конечном итоге лавина истерии, гнева и ярости смела её рассудок. И за это дикое безумство я отчаянно полюбила Кэтрин. Я не могу назвать её хорошим человеком с моральной точки зрения, но она прекрасна, как огонь, уничтожающий всё, до чего дотрагивается.

Хитклифф с первого взгляда кажется полной противоположностью Кэтрин. Ледяной в своей нелюдимости, он, тем не менее, полон той же страсти, он сплетён из неё и до конца своих лет просто не способен ни на что иное. Болезненная одержимость Кэтрин и неистовая жажда мести — единственный смысл его существования. И как только оба двигателя исчезают, Хитклифф гаснет, как всё тот же огонь, лишившийся подпитки. Злой человек, совершивший множество отвратительных поступков, желавший покалечить жизни всех, кого знал, едва не задыхающийся от ненависти, он всё равно отчего-то вызывает во мне сочувствие и заставляет проникнуться к нему глубокой симпатией. Мне кажется, в тех обстоятельствах, в каковых он оказался, иначе и быть не могло. Если бы жизнь повернулась иначе, если бы не Кэтрин, может, и не случилось бы ничего, может, они, снедаемые своими желаниями, нашли бы успокоение и равновесие друг в друге.

Эту книгу обязательно унесу к себе в коллекцию. Пребываю в восторге, под большим впечатлением и в смятении чувств от прочитанного.