Современная зарубежная литература

Sanctus Espiritus
Redeem us from our solemn hour

Аристократия духа отмирает. Она забивается в дальние башни старых, готических замков, шаркает старческой походкой по потемневшему паркету, откашливается после привычных сигарет, роняя в пустоту уже мало кому понятные латинские изречения. Она загнивает в собственном закрытом, квазиэлитарном мирке со своими правилами и церемониями. Ее сдувает ветер технологий, левые политики, извечная пассивность - да что там, сам esprit du temps превращает аристократию духа в олигархию статуса, где честь подменяется кошельком, уважение - иерархией, а чувство локтя - трудовыми контрактами. Ее вытесняет молодой, жадный, дерзкий пролетариат, рвущийся к материальной стороне элитарности и критически не дотягивающий до нее в моральном плане. Плебс (никаких негативных коннотаций, честно), в порыве амбиций дорастая до яппи, в пути учится другим, волчьим, принципам. И пока консервативное достоинство грузно оседает на кучу пожухлых листьев в старом парке, либеральный прагматизм уходит в ночь, вытирая кровь с лезвия.

Впрочем, о чем это я. Книга вовсе не о том. Название книжки, конечно, звучит невероятно вдохновляющее, но ее содержание до него, увы, не дотянуло. Титул так и веет такой, знаете, британщиной с моноклями, снобизмом, накрахмаленными сорочками, хитроумными интригами и прочими интеллектуально-аристократическими забавами. И я, соответственно, ждал: джентльменов, игроков, games people play, выверенной партии, которую обещали названия глав. Но форма оказалась изящнее смысла: богато инкрустированная коробка с шахматами скрывала простенькие, наспех выточенные на школьном станке фигурки.

Драма накаляется в основном в названии глав, а читателю остается просто следить за сюжетом. Текст, безусловно, неплох, и читать даже интересно, спасибо рассуждениям старого преподавателя. Правда, перевод - на любителя. Это же школа кашкинцев, если не ошибаюсь, склонна переводить фамилии? Поэтому и вместо Роя Стрейтли - Рой Честли, Дианы Дэа - Диана Дерзи.

Сам конфликт, лежащий в основе интриги, прекрасен. Доиграть бы его чуток, не баловаться с очевидными уже в начале гендерными маскировками, уйти от банальщины психологической подоплеки - и вышел бы подлинный campus novel. Не спорю, Харрис удалось затронуть важные вопросы, первый из которых - извечное британское классовое противостояние в рамках одной закрытой школы. Немного Фрейда, немного драм детства, учительские интриги и интрижки, ученики-преподаватели - вышло живенько, увлекательно и в меру поучительно. Финал так и вовсе пронизан нарочитым пафосом... даже сложно сказать чего. Победы добра над злом? Едва ли. Торжества чести над коварством? Разве что с очень большой натяжкой. Хладнокровия над одержимостью? Мудрости над жаждой мести? Страшно сказать, любви над ненавистью? Сижу со скептичной физиономией: разве что процентов на 30.

Честно скажу, немного обидно. Казалось бы и изящно, но недоигранно. Слишком просто. Слишком-слишком просто. Слишком легко удались условному антагонисту все проказы. Слишком быстро сложился паззл в голове условного, опять же протагониста. Хотя он, кстати, едва ли не единственный живо выписанный и вызывает симпатию. А вот его противник - скучен. Как для героя с такими прекрасными девиациями, он чрезмерно прост и прямолинеен. Типа: "Ну вот. Я пришел. Я буду мстить. Очень мстить. А вот как я буду мстить. А вот почему. Да-да, тяжелое детство. Смотрите: мщу! Опять мщу! Муахаха, какой я коварный". Харрис схитрила: вместо прелести психологических лабиринтов озабоченного человека спрятала "интригу" в другом месте, мол, surprise! Yeah, sure. Даже гей-тема, и та неловко оборвалась.

Тем не менее, Харрис удалось красиво показать зависимость: от места, от работы, от судьбы. Для этого удобным символом стала школа: старая громадина, с сотнями закоулков и знакомых лишь тебе одному мест, которая одновременно опостылела и стала родной. Она затягивает и поглощает,пробуждая в душе эскапизм. Одни убегают от своего детства, другие - от низкого социального статуса, третьи - от болезненной реальности, где нужно жить, заводить семьи, рожать детей, путешествовать и прочее. Вековые стены, оплот снобизма, место встречи увядающей зрелости и расцветающей юности. Для одного из повествователей она стала тихой гаванью, для другого - олицетворением враждебного института, системы (а на самом деле - собственных демонов). Один пытается сберечь близкий к сакральному дух классики, второй - искупить вину, пусть и достаточно причудливым способом.

Атмосферно, увлекательно, но красоту игры не оценил. Это еще учителя и ученики, но вовсе не джентльмены и игроки.