Детская проза

Удивительная книга. Знаете, она была у меня в хотелках, но почему то я постоянно откладывала ее чтение. И вот наконец благодаря волшебному пинку я ее прочитала, да прочитала так, что тут же схватилась за вторую книгу серии "Ленинградские сказки" (со страницы книги я поняла, что всего планируется 5 книг, пока вышло две).
И знаете что скажу - это детская литература высшего класса, и потому, что это книга не только для детей, но и для взрослых, и она будет понятна всем возрастам (увы, не скажу что всем людям, судя по некоторым отзывам, после которых хочется пойти и вымыть руки, а потом биться головой об стену от людской ограниченности и зашоренности).
Мы имеем Лениград конца 30-х годов - самая обычная семья, живущая в самой обычной ленинградской коммуналке - мама, папа, старшая девятилетняя Таня, средний Шурка и младший Бобка. Первым мы знакомимся с Шуркой - самый обычный мальчишка, шалости, проказы с друзьями, а самой ближайшей и заветной мечтой является "увидеть полярников" которых вот как раз завтра будут провозить по Ленинграду.
Во время лазаний по ж/д путям Шурка с другом подбирают выброшенную с идущего поезда бумажку - рукописная записка, где первоклассники смогли разобрать только слово "Колыма". Что такое Колыма? Где это? И почему мама так разволновалась увидев эту записку и велела молчать, и ничего не говорить?
Но вот через несколько дней происходит странное. Проснувшись утром дети обнаруживают, что папы нет дома, он пропал ночью, соседи прячут глаза и Шурка только улавливает, что "папу забрал Ворон". Какой Ворон? А мама неестественно веселая, тараторит про то, что папу послали в очень важную командировку (дети тут же рисуют в сознании какую-то великую стройку, про которые постоянно говорят по радио и пишут в газетах), но тут же мама начинает заговариваться и после рассказов о важной стройке начинает лепетать что-то бессвязное, насчет того "что там разберутся, разберутся и отпустят". Кто и в чем должен разобраться дети не понимают, и в их головах смешивается восторг от причастности папы к великой стройки и смутное беспокойство по поводу этого непонятного Ворона.
И вот, спустя еще день и ночь в коммуналку снова прилетел Ворон, и пока дети спали, он забрал из соседней комнаты и маму, и младшего Бобку (у них была очень необычная коммуналка - папа вход во вторую (детскую) комнату сделал через шкаф).
И соседи ведут себя очень странно:

— Не рассказывайте. Не хочу знать... — Меньше знаешь — крепче спишь... — Я ничего не знал...
— Я ничего не слышала... Не видела... — Мое дело — сторона...
Коридор вмиг онемел и ослеп

.
Вот так вот - ослепнуть, оглохнуть, ничего не видеть и не знать. И как молитву твердить себе или "ТАМ разберутся" или закрываться в глухую броню обороны: "Враги... кругом враги... Враг не дремлет... О, надо же, и ЭТИ врагами оказались, кто бы мог подумать".
Единственное что понимают дети, что им надо найти этого загадочного Ворона и попросить его отпустить маму и папу. И тут начинается фантасмагория - Ленинград-Петербург город вообще непростой, мистический, вот и тут дети сталкиваются с тем, что вокруг начинает происходить что-то странное. Они могут говорить с животными - с птицами, с животными, но все пугаются и не хотят говорить о том, где найти Ворона.
А их путешествие по городу... Вот у вас бывают такие сны, что вам надо куда то добраться, вы идете, идете, но никак не можете попасть в точку назначения. Время почему то или тянется как резина или бежит с дикой скоростью, вроде знакомые места оказываются какими то лабиринтами, и чем сильнее вы стараетесь, тем меньше у вас это получается... Вот и тут что-то такое, смесь реальности, страшных сказок и снов, и что же надо сделать детям, чтобы вырваться из этой нереальной и страшной фантасмагории.
Во время своего путешествия по незнакомому-знакомому городу Шурка постоянно встречает детские демонстрации. Это знакомое для любого школьника действие, и Шурка сам раньше завидовал пионерам, их звонким песням, галстукам, маршам, но тут марширующие дети начинают его пугать. И вдруг с пугающей ясностью Шурка понимает - это дети для Ворона. Ворону нужны дети. И он, Шурка, ему тоже нужен. И сестра Таня. И маленький Бобка. Ворон забрал маму с папой, чтобы добраться до детей.

Не честные, хорошие, умные люди были нужны Ворону. А преданные ему. Забывшие свою семью. Свое прошлое. Убежденные, что Ворон—их отец. Что Ворон мудрее всех на свете. Что серое и страшное царство Ворона — лучшая страна в мире.

Шурка был не виноват в этих мыслях. Эти мысли прокрадывались в тебя тайком. Они прикрывались красивыми словами: «родина», «мы», «герои», «патриот», «народ». И уже внутри вырастали в полный свой вид и рост. Присасывались своими ротиками к самой душе. Из-за них человек во всех вокруг подозревал врагов. Готов был считать шпионами собственных маму и папу. Был уверен: раз схватили, значит, виноваты. Думал «так им и надо» про тех, с кем случилась беда. Не сомневался. Не спорил. Не боролся. Боялся. И верил в Ворона: с восторгом или страхом.

Знаете, я бегло пробежалась по паре статей посвященных выходу этой книги. Меня просто "убили" наповал рассуждения некоторых товарищей, что дескать это "вредная для детей книга", "зачем детям рассказывать про репрессии", "такие книги сейчас не нужны, нам нужны книги, которые воспитывают патриотизм" и прочие выражения такого рода. Конечно, давайте будем учить детей молчать, не будем учить их думать, не будем позволять им сомневаться, а будем воспитывать их только на догмах и вообще посадим под хрустальный колпак. Только, товарищи родители, не удивляйтесь тогда, когда в один прекрасный день вы обнаружите, что Ворон вырвет ваших детей из ваших вроде как любящих рук.
Юлия Яковлева написала удивительную и очень важную книгу, я очень надеюсь что ее будут читать и дети, и взрослые.
Ну и в качестве эпилога я вам дам рассказ знаменитого скрипача Давида Ойстраха:

В разговоре с великой певицей Галиной Вишневской Ойстрах как-то признался: "Я честно говорю вам, что я боюсь. Мы с женой пережили 1937 год, когда вся Москва по ночам ждала арестов. В многоэтажном доме, где мы жили, в подъезде в конце концов только моя квартира и квартира напротив остались нетронутыми. Все остальные жильцы были арестованы. Я ждал ареста каждую ночь, и у меня для этого случая были приготовлены теплая одежда и еда на несколько дней. Вы можете себе представить, что пережили мы, слушая по ночам приближающийся шум автомобилей и стук парадных дверей. В народе эти черные машины называли "маруси". Однажды "маруся" остановилась у нашего парадного входа... К кому? К нам или к соседям? Больше никого нет. Вот хлопнула дверь внизу, потом заработал лифт, наконец, на нашей площадке остановились. Мы замерли, прислушиваясь к шагам. Позвонили в квартиру напротив... С тех пор я не боец..."