Поэзия, Драматургия

Признаться, разочарован. Об этой пьесе многие говорят, как о завещании Шекспира, одном из последних шедевров мастера, прощании с театром. Но мне эта работа прославленного мастера показалась необычайно слабой для столь выдающегося драматурга.

Весь сюжет коротенькой пьесы построен на всего одной идее. Маг Просперо в конечном счёте прощает врагов и отрекается от своих сил. Этот ход довольно интересен в сравнении с ранними работами Шекспира, где кипят страсти, а балом правят ненависть и возмездие. Но вообще мотивы прощения и смирения как таковые появлялись в литературе бессчётное множество раз. И я бы не сказал, что в «Буре» эти идеи поданы как-то уж особенно хорошо и мастерски. Социальная проблематика, проявляющаяся, например, в монологе Гонзало, лишь начерно намечена, далее в тексте Шекспир никак не останавливает на этом своего внимания. Образ Калибана, который многие трактуют как живописание бунта низменных страстей и пороков против разума, мне совершенно не запомнился. Бунтующий или нет, Калибан был и остаётся жалким рабом, и в первую очередь рабом собственной ограниченности и скудоумия. Единственный проблеск чего-то по-настоящему интересного — вот этот монолог Просперо: «Мы созданы из вещества того же,Что наши сны.И сном окруженаВся наша маленькая жизнь.» Шекспир как никто умел показать игру разума, мимолётных чувств и эфемерных эмоций, которым подчас посвящают и жизнь, и смерть. Но здесь все эти размышления ограничены рамками коротенького монолога и дальше этого не идут.

Боюсь показаться еретиком, но всё же. Мне кажется, что весь вес этой пьесе придаёт имя автора да многочисленные алюзии и отсылки в текстах множества других авторов. Читая «Бурю», я надеялся лучше и глубже понять замыслы всех тех, кто включал в свои работы подобные интертекстуальные вещи. Но в итоге мне вовсе не кажется, что первоисточник содержит какие-то идеи, в контексте которых книги Желязны или Симмонса обретают дополнительную глубину и новое измерение.